Всеволод ТРОИЦКИЙ. Об экологических основах гуманитарных дисциплин и задачах филологического образования

Десять лет назад Всемирный русский народный собор обсуждал проблему «Экология души и молодёжь...» Она остаётся до сих пор остро актуальной.

Экология — наука об условиях сохранения и мерах защиты окружающей среды, обеспечивающей нормальное существование биосферы, также — человека, его биологического и социокультурного бытия.

Непременные (определяющие) признаки человека: духовность, словомыслие (речь), историческое бытие, вера и культура. Отсутствие или неразвитость любого из этих свойств делает человека не вполне отвечающим понятию о нём.

Экология образования опирается на предметное знание непременных признаков человека и объективное представление о нормальных условиях их проявления и развития в процессе становления личности. Личность — человек, обладающий полнотою непременных человеческих признаков, сознательной определённостью в созидательной социальной ориентации, способностью к волевой целеустремлённости.

Важнейшее понятие экологии — норма. Норма как объективная категория соответствует:

1) предназначению объекта;

2) его естественному (природному, социальному) устроению;

3) максимальной жизненности, устойчивости и надёжности;

4) устроению его микросреды и целостной макросреды;

5) наследованию всех его жизнеобеспечивающих качеств.

Следование нормам — непременное условие естественной, свободной, максимально устойчивой жизни. Человеческая свобода и реальные «права человека» могут быть определены только при учёте жизнеобеспечивающих, традиционно усвоенных норм.

«Сохранение культурной среды — задача не менее существенная, чем сохранение окружающей природы» (академик Д.С. Лихачёв). Ныне экологическая война охватывает всё новые области. Чрезвычайно пострадало в этой войне отечественное образование — одна из важнейших частей культурной среды. Задача экологии образования — контроль и защита условий, необходимых для формирования полноценной личности, то есть утверждение и сохранение человеческого в человеке. Экологичность образования — это обеспеченность условий формирования созидательной, национально ориентированной личности, способной к обогащению и совершенствованию внутреннего мира, к повышению культуры и добродетелей в сфере духовного, семейного и общественного бытия.

1

Основная задача и цель образования — формирование нормального (полноценного) человека, то есть личности, способной ко всестороннему человеческому развитию, как говорится, «по образу и подобию Божию». Это означает — возрастание человека через сознательное усвоение базовых знаний[1], основ духовного опыта и культуры.

Нормальное образование — это формирование личности, овладевшей родным словом, освоившей базовые знания, способной логически рассуждать, духовно и нравственно устойчивой, патриотически убеждённой, эстетически воспитанной, физически развитой и устремлённой к созиданию и творчеству. Оно утверждается на «сердечном созерцании» мира (И.А. Ильин), на приобщении к духовно-нравственным идеалам, на вере, осмысленном восприятии и овладении рассуждением, пониманием, душевно-духовным и творческим отношением к изучаемому.

Нормальное воспитание — это укоренение человека в русле исторически сложившейся национальной (родной) культуры посредством формирования в духовном мире воспитуемого предпосылок мировоззрения, закреплённого на основополагающих духовно-нравственных устоях благочестия, человеческого достоинства, чувства долга и традиций исповедуемой веры.

Первостепенное значение для экологического (нормального) образования имеют гуманитарные предметы, обретение основополагающих положительных качеств и представлений, составляющих мировоззрение во всех сферах освоения действительности.

Цель филологии — воспитать здоровое, национально-государственное, соборное сознание личности на основе владения родным словом для активного созидательно-творческого и религиозного постижения мира.

2

Кратко о глобалистской политике в образовании. Задача разрушителей-глобалистов: пользуясь политическими предлогами «перестройки», исказить и повредить экологические основы системы образования, строящейся на фундаментальных научных принципах и органически выверенных традициях.

Обратившись к гомеостатике, выявляющей определяющие причины информационных катастроф, придётся признать, что политика «управленцев» (то есть реорганизация содержания и форм российского образования) привела к недопустимо низкому уровню в освоении основополагающих представлений, формирующих личность учащихся современной массовой школы.

Антинаучное, антиэкологическое сокращение значимых для формирования личности материалов, ранее входивших в базовый объём школьного образования, введение и поддержка «сверху» ЕГЭ, ориентация на тестирование (особенно в изучении гуманитарных дисциплин), неучёт влияния неконтролируемой информационной среды, с успехом направляемой «агентами влияния», а также внедрение в систему школ извращённых представлений о «правах ребёнка» и отсутствие официального регламента поведения школьников продолжают чрезвычайно осложнять решение образовательно-воспитательных задач школы. Таким образом, «реформирование» образования «сверху», разрушив экологические его основы и закономерную полноту основополагающих предметов, предопределило катастрофу в названной области.

В труде «Теория катастроф» академик И.В. Арнольд указал в словесном выражении на законы нелинейных систем, отражающие предпосылки и типические формулы эволюции катастроф. В них, в частности, отмечено следующее:

«...Движение в сторону лучшего состояния сразу же приводит ко всё увеличивающемуся ухудшению…»

«...по мере движения от худшего состояния к лучшему сопротивление системы изменению её состояния растёт...»

«...по мере приближения к самому плохому состоянию... сопротивление, начиная с некоторого момента, начинает уменьшаться…»

«...Развитая система в силу своей устойчивости на постепенное, непрерывное улучшение неспособна»[2].

В нынешнем состоянии образования в России все признаки катастрофы налицо: государственная школа не выполняет своей основной задачи. Кроме того, «падение компетенции специалистов и отсутствие личной ответственности за принимаемые решения приводят рано или поздно к катастрофе»[3].

3

Главное содержание основных предметов изучения из-за установленных ныне руководством образования «подходов» и программ оказывается неосвоенным. Это также проблема экологии образования.

Изучение родного языка, сведённое программами к вопросам грамматики, лишено основного смысла. Наука в этом отношении единодушна. Сошлюсь хотя бы на Й.Л. Вайсгербера: «...Преподавание языка должно иметь сердцевину... некий масштаб, которым они меряются и с помощью которого они обретают своё место в общей системе. И эта сердцевина, этот масштаб есть содержательная сторона языка... всё языковое утрачивает свою целесообразность, если оно отделяет себя от языкового содержания...»[4] Не менее определённо суждение великого русского педагога К.Д. Ушинского: он считал первейшей задачей в обучении родному языку — овладение даром слова. Ибо именно через слово «происходит социализация личности, которая становится членом определённого языкового коллектива»[5].

В нынешних программах важнейшие задачи в преподавании русского языка, по существу, даже не ставятся. При этом опущена главная задача: научить размышлять над словом, вслушиваться в ритм и музыку слов и фраз, чтобы слова писателя получали в сознании школьника верный смысл и полноту эмоционального содержания.

Современные программы не обеспечивают экологически грамотного представления о слове. Между тем это приводит к нарушению элементарной логики.

Ненормальность вторгается в нашу жизнь через неясный или извращённый смысл слова. Например, слова убийца, душегубец подменяются словом киллер, слово шлюха заменяют «романтическим» — путана; вместо точных по смыслу слов извращенцы, содомиты — пытаются внедрить уводящее от определения их сущности и вводящее в заблуждение нелепое словосочетание «сексуальные меньшинства».

Из такой «логики абсурда» неизбежно следует, что клептомана нужно объявить «социальным меньшинством» и официально признать право на законное воровство тех, кто объявлен клептоманом. Склонного к гомицидомании (человекоубийству) — следует объявить «психологическим меньшинством» и признать его законное право на человекоубийство как на действие, имеющее предпосылки в его психическом устроении или состоянии.

Нелепость псевдопонятий удачно иллюстрируется примерами из «Официального корректного словаря» американских сатириков Генри Брэда и Кристофера Серфа. Например:

Безграмотный — обученный по иной системе.

Безумный — обладающий эмоциональным своеобразием.

Дурак — обладающий иной логикой.

Воровство — нетрадиционный метод совершения покупок.

Псевдопонятия активно внедряются «агентами влияния» в область отечественного образования. Так, русское слово терпимость, означающее искони свойственное русским уважительное отношение к инонациональным обычаям и образу мыслей во всех случаях, когда эти особые взгляды и свойства агрессивно не направлены на разрушение национального образа мыслей и жизни нации, подменяется словом толерантность. Исконный смысл этого слова — неспособность сопротивления чужому и чуждому, вредному по несоприродности.

Однако современный психолог, специалист в области манипулирования сознанием академик РАО А.Г. Асмолов утверждает, что толерантность — это «норма устойчивости (! — В.Т.), определяющая диапазон сохранения различий популяций и общностей в изменяющейся действительности»[6]

Приведённая формулировка изолирована от основного смысла определяемого явления и рассматривается вне связи убеждений, образа мыслей и человеческого взаимодействия, вне оценки истинности или ложности национального поведения, а также вне проблемы защищённости от несоприродных и пагубных воздействий на объект, принимающий «толерантное» поведение. Неслучайно нынешняя пропаганда толерантности зачастую выступает как одна из форм информационной борьбы против русского народа и коренных народов России.

В свете проводимой некоей теневой группировкой России оккупационной политики толерантность (в исконном смысле и в современной практике) — это запланированное самоуничижение и самоунижение человека и коренного народа под предлогом и под девизом необходимости «мирного отношения» к чужому и чуждому. При отсутствии достойного воспитания истинной любви и сокровенной преданности родному народу, родной земле и её святыням толерантность выступает на деле как целенаправленное лишение чувства личностного и национального достоинства якобы во имя мирного отношения к соседям и гостям, приводит к унижению и порабощению тех, кто ей следует.

Внедрение ложного смысла слов практически содействует утрате моральных ценностей, падению уровня стандартов образования, интеллектуальной неразберихе и «социально-мотивированному» хаосу. Вместе с тем всё это в целом ведёт к ложному восприятию и осмыслению мира, мешает нормальной жизнедеятельности.

Коснусь ещё одной стороны вопроса. В школьном курсе ОБЖ нет основательно написанного раздела о пагубном влиянии на человека нечистой речи. Если ученики используют в разговоре непечатные слова, это значит, что учитель-словесник не исполнил своей прямой профессиональной обязанности: не объяснил внятно, что есть слово, что оно значит в жизни, наконец, как может влиять чёрное слово на судьбу того, кто бесстыдно его произносит или имеет несчастье его слышать!

Такая «недоработка» преступна. Тем более что именно нашему соотечественнику академику П.П. Гаряеву принадлежит заслуга и честь научного открытия волнового генома слова и, в частности, — бесспорного доказательства того, что информационно-энергетическое воздействие нецензурных слов, обладающих отрицательной энергией, пагубно влияет на состояние людей, попадающих в контакт с ними.

Отрицательному воздействию подвергается при этом и генетический аппарат человека, что рано или поздно приводит к разнообразным болезням потомства. Произнесённое слово не исчезает, но, говоря словами приснопамятного зав. экологической кафедрой Института биосферы РАН Ф.Я. Шипунова, «запечатлевается в любой точке Вселенной и навсегда». Напомню ещё: у грязной лексики свои отхожие «хранилища»: полная потеря речи при инсульте позволяет произносить матерные слова.

Нелишне иметь в виду и открытие японского учёного Мосару Эмото, доказавшего, что вода, составляющая около 75% человеческого организма, воспринимает и созидающую и разрушающую «смысловую вибрацию» слов. Негативные слова (прежде всего — мат), несущие вибрации зла, уничтожают жизненные силы, способствуют расшатыванию организма, болезням и приближают время смерти. Добрые слова имеют созидающее, лечебное действие: слово существует не только как смысл, но как энергия жизнеутверждения или энергия разрушения. Достаточно небольшого воображения, чтобы представить, как влияет всё это на здоровье и судьбы людей.

Уместно напомнить мысль одной из статей прошлого века в защиту русской речи: «У нас крадут великое слово наших пращуров, последнее наше богатство. Вот почему матерное слово, слетевшее с твоих губ, дорогой мой мальчик или тем более девочка, — не хулиганство, а клятва на верность врагам русского народа»[7].

Истинно так! В иные времена в России, услышав срамные слова, неиспорченный человек покрывался краскою стыда и испытывал болезненное омерзение...

В царствование Михаила Фёдоровича и Алексея Михайловича, да и при Петре I матерщинников публично наказывали розгами, а злостным (при Алексее Михайловиче) — вырывали язык. Строгие законы были в Запорожской Сечи: чёрная брань была запрещена: за неё следовало наказание плетью у позорного столба. Особая строгость была во время похода...

«И.С. Аксаков говаривал, — вспоминал Н.С. Лесков, — ...Стоило бы учредить общественный надзор — чтобы не портили русского языка, — и за нарушение этого штрафовать в пользу бедных...» Сохранившийся в духовных традициях России опыт по отношению к сквернословию, имел и имеет предметно-охранительное значение.

Наши «заклятые друзья» тщатся замолчать это. Их целям (заодно с либералами) соответствует осквернение и опошление информационной среды. Для них «успешно», что ныне над Россией висит ядовитый смог чёрных слов, заражая и омертвляя жизненные силы народа, стимулируя болезни и беды. Рассчитывать на улучшение дел в стране при таком отношении к слову заметной части «руководящих кадров» и населения по меньшей мере наивно. Совершенно безответственно и либеральное мнение о сквернословии: мол, немного и вовремя — это «ничего страшного»; такое мнение ненаучно, некультурно, требует безусловного неприятия и самого строгого осуждения. Всякий, использующий словесные испражнения в СМИ, — хулиган и мерзавец!

Враги и невежды пытаются свести проблемы экологической защиты языка к иронии, к усмешке. Но речь идёт о жизни и здоровье нации! Всё это имеет прямое отношение к национальной безопасности. Состояние речи — это состояние мысли, состояние мысли — это состояние сознания, состояние сознания — это предпосылки поступков, поступки — это сущность поведения людей, поведение людей — это судьба народа.

Возникает также экологическая проблема — полноценного приобщения к родному слову.

4

Антинаучное сокращение программ по литературе имело свои нескрываемые задачи. Одной из первых задач была максимальная их денационализация. Академик РАО Ю.Г. Круглов свидетельствовал, что цель школьной реформы — «вытеснить из литературного образования основополагающую для школы классическую русскую литературу». «Русская школа напрямую связана с задачей спасения нации... — писал о том же чл.-корр. РАН Н.Н. Скатов. — Тесня русскую классику, мы лишаем доверенное нам молодое поколение не только прошлого, мы лишаем его и будущего»[8].

Из прежних программ средней школы на определённом этапе были выброшены такие разделы: «Богатство, красота, выразительность русского языка», «Роль церковнославянского языка в развитии русского языка», «Однокоренные слова», «Этимологические словари русского языка», «Основные толковые словари русского языка», «Принципы русской орфографии» и проч.

Ещё пример. В советской школе учащиеся в обязательном порядке (не считая обязательного внеклассного чтения) изучали со второго по восьмой класс 30 басен И.А. Крылова. Сокращённый «реформами» стандарт предлагал лишь четыре (по выбору!). Изгнанию из программ подверглись в первую очередь произведения, в которых явственно ощутим народный идеал, русский дух.

Напомню: из Стандарта по литературе к 2007 году были выброшены «Повесть временных лет», «Житие Бориса и Глеба», «Поучение Владимира Мономаха», «Сказание о Петре и Февронии Муромских», 17 басен И.А. Крылова, баллады В.А. Жуковского, 13 стихотворений и две поэмы А.С. Пушкина, 14 стихотворений М.Ю. Лермонтова (в том числе «Нет, я не Байрон...»), «Конёк-Горбунок» П.П. Ершова, «Аленький цветочек» С.Т. Аксакова, «Гроза» и другие пьесы А.Н. Островского (оставлена одна!), 10 стихотворений и две поэмы Н.А. Некрасова (оставлены четыре стихотворения и одна поэма по выбору) и т.д. Исчезли из программ замечательные народные сказки, былины, песни.

Напомню (в качестве примера): в 2007 учебном году, совпавшем с Годом русского языка, была проведена против него беспрецедентная серия акций: 1) отменено сочинение как обязательная форма итогового экзамена, 2) литература усилиями разрушителей была выведена за рамки предметов, требующих итоговой оценки; 3) за счёт русского языка, которым учащиеся к тому времени владеют ещё недостаточно, увеличили количество часов на изучение иностранного (до пяти в неделю, начиная с младших классов!). Причём в современной языковой обстановке и при несовершенстве современной системы обучения. Пособники московских колонизаторов тогда же распорядились с сентября 2007 года платить преподавателям иностранного языка вдвое больше, чем преподавателям русского языка.

Как ни вспомнить слова В.Г. Распутина: «Мы живём в оккупированной стране...» И слова одного из оккупантов: «Побольше наглости!..» Так в 2007 году осуществлялся в школах России языковой геноцид русского народа.

Сегодня, писал несколько лет назад В.Г. Распутин, «…отечество наше во всех его материальных, духовных и нравственных ипостасях извращено так, что и смотреть нет сил, когда тысячелетние его приобретения выбрасываются на свалку или, как вторчермет, идут в переплавку в печах мирового порядка, когда культура отдана в руки разнузданных шоуменов, а образование преобразуется в функциональное натаскивание и программное выскабливание родного духа…»[9]. Мне приходилось неоднократно свидетельствовать о том же.

Это были именно целенаправленные, экологически вредные сокращения, ибо в них со всею очевидностью проявился разрушающий, а не созидающий этнофункциональный подход к построению образовательных программ: в школах, где подавляющее большинство — русские и русскоязычные. Известно, что угнетение национальной составляющей, особенно в раннем возрасте, пагубно сказывается на общем развитии. Ибо остаётся не удовлетворённой генетическая потребность в родных образах, ритмах, настроениях. Школьные «реформы» в преподавании литературы подпадают таким образом под категорию экологических этнопсихологических преступлений.

«Человек, — писал В.Г. Белинский, — силён и обеспечен только в обществе; но чтобы и общество в свою очередь было сильно и обеспечено, ему необходима внутренняя, непосредственная, органическая связь — национальность... Даже и тогда, когда прогресс одного народа совершается через заимствование у другого, он тем не менее совершается национально. Иначе нет прогресса. Когда народ поддаётся напору чуждых ему идей и обычаев, не имея в себе силы перерабатывать их силою собственной национальности в собственную же сущность, тогда он гибнет политически» (выделено мной — В.Т.)[10].

«Национальное обезличение есть великая беда в жизни человека и народа. С ним необходимо бороться настойчиво и вдохновенно. И вести эту борьбу необходимо с детства»,[11] — писал наш великий философ И.А. Ильин.

Что же нам делать? Ничего особенного: необходимо вернуть в программы изъятый национальный компонент, то есть сказки, былины, русские народные песни и проч.

5

Грамотное изучение литературы формирует качества, необходимые для полноты сознания нормального человека, способность образного мышления. Это означает восприятие мира в присущей человеку целостности мысленного, чувственного и духовного опыта.

Истинно художественное произведение передает полноту многомерной картины окружающего мира. Вместе с тем искусство поэзии — это способность находить единственно возможное слово для отражения мира — в его определённом мгновении и — чувств и мыслей в их единственном и неповторимом содержании и состоянии.

Художественное произведение должно быть изначально правильно воспринято, то есть в целом лично понято и прочувствовано, начиная со слов, несущих не только объективный, но связанный с контекстом субъективный смысл и аромат времени и кончая умением «размышлять и пленяться изящным» (В.А. Жуковский).

Необходимо и осознание исторического контекста, и смыслов, получаемых в нём через эмоциональную тональность слов, наконец — обобщённого содержания и смысла произведения в целом...

Истинный смысл[12], определяющий духовно-нравственную, социально-историческую и художественно-эстетическую ценность литературы, может быть верно осознан только через освоение художественных образов в контексте эпохи, через целостное осмысление содержания и пафоса произведения.

«...Нельзя обрести верное оценочное суждение о писателе, не приобщившись к основам историко-литературных знаний. Вольное обращение с классическими произведениями литературы, ставшее в последние годы духовно-экологическим бедствием... — пишет проф. Ю.В. Лебедев — увы, насаждается и в современной школе...»

Игнорирование при преподавании литературы природы искусства — это главное и грубое нарушение научных основ содержания стандартов (какое неуместное слово в отношении к образованию!) по литературе.

Нормальное развитие требует обучения грамотному чтению, опирающегося на предметное познание художественного мира, на умение воспринять его сущность посредством инициативного воображения, сердечного созерцания и духовного видения, наконец, овладения его целостным переживанием и разумением. Задача школы — проложить первоначальный путь к способности художественного восприятия. Эта способность соответствует грамотному освоению литературы. В современных школьных условиях и при современных «стандартах» для большинства это практически недостижимо. Нынешние стандарты и созданные условия преподавания литературы противостоят экологическим требованиям. Поверхностно-упрощённое ознакомление с произведением содействует вульгаризации и примитивности его восприятия и понимания, искажает представление о литературе и лишает смысла её преподавание...

6

Несомненную экологическую опасность представляет собой провозглашённое агентами глобализма ВШЭ «цифровое образование», которое по существу является завершающей акцией разрушения нормальной школы.

Будем ли покорно дожидаться, когда начнётся реализация казуистических абсурдов о замене основополагающего просвещения словом — химерой «цифрового образования»?! Неплохо вспомнить, что «только слово заставляет возникать невидимое в видимом, действительное в известном» (А.М. Панин. Теория густот. — М., 1993. — С. 49), что переход на предлагаемую «перестройку» образования означает подавление творческого мышления за счёт мышления пассивного, «исполнительского». Ибо основное, воспитывающее образование приходит через слово; «числовое» познание передаёт свойства мира внешнего и само по себе не способно развивать мир внутренний. Вспоминается стихотворение, написанное в середине прошлого века проф. Н.С. Поздняковым:

Воображеньем прозорливым

К догадкам верным нас несло...

Но сонм учёных кропотливых

Свернул наш поиск — на число.

И лязгом счёта оглушённый

Забыл наш ум — решенья ключ...

Стал слепнуть, в шоры цифр втеснённый.

А был так зряч и так могуч!

Уж цифре памятник построен,

Распята Истина на нём.

Поклонник счёта, жрец и воин,

Простёрся ниц перед числом:

Не осознать бедняге в заблужденье,

Как много лжи за ширмой исчисленья!

И нам настойчиво навязывают такую ложь! От академика С.М. Никольского я лично слышал: одна из грубых ошибок современной школы — выведение за рамки начального математического образования полноценного курса арифметики. «...Школьники из-за несоответствия абстрактного теоретико-множественного подхода возрастным особенностям мышления усваивают математику на полпроцента (вместо 80%, как раньше)». Так «полностью утрачивается смысл математики, формирующей навык к связному выводному знанию о мире, и подменяется мозаичностью».[13]

«„Цифровой проект“ — это плод так называемого трансгуманизма, идеологии, ставящей на место человека „искусственный интеллект“, или сверхразум, основанный на цифре» (См. интервью О.Н. Четвериковой «Цифровая одержимость»). Это означает, что каждая личность рассматривается всего лишь как объект управления; человек лишается собственно человеческих качеств. Ублюдочная односторонность представлений, возникающая в системе «цифрового образования» пагубно влияет на психическое и физическое здоровье детей, приобщаемых к этой химерической системе. «Если мы не остановим этот проект, — свидетельствует О.Н. Четверикова, — то это будет преступлением...<ведь всё это> иначе как геноцидом против детей назвать нельзя». В конечном счёте возникает деформация мышления, у детей появляется «цифровое слабоумие», происходит атрофия участков их мозга. При этом качественное, человеческое образование становится уделом немногих.

Наши задачи: отвергнуть навязанные нам недругами ложные пути в образовании, возродить разрушенную глобалистами отечественную школу, восстановить на основе базовых научных знаний и отечественных педагогических традиций содержание российского просвещения, отвергнуть проповедников тлетворной «дистанционной» и «цифровой» педагогики, удержать питаемое любовью и исполненное вдохновения разумное естество личностного человеческого общения и обучения, сохранить во всей системе отечественного образования незаменимые живые учебные традиции, прямое человеческое общение учителя и ученика, студента и профессора!