Геннадий ЁМКИН. Сердце я не пробовал беречь

***

Я осторожен — нежное несу,

Ладонями от ветра укрывая.

Там утренние звёзды на весу

Всё шепчутся о чём-то, угасая.

Там ландыши последние цветут,

Любой прохожий хочет стать поэтом,

А соловьи, послушай, так поют,

Что май, вздыхая, истекает в лето.

В ладонях, как в долинах, эти дни

От суеты и быта охраняя,

Несу тебе, любимая! Прими!

Как принимают ландыши, вздыхая.

ПЕРЕД ГРОЗОЙ

Тихо-тихо… Воздух полон влагой.

Ни единый лист не задрожит.

И слышнее стало — по оврагу

Ручеёк серебряный бежит.

И едва, но всё же уловимо,

Там, где тёмен, грозен окоём,

Тучи и лениво, и ворчливо,

По-соседски спорят о своём.

А в овраге звёрушка любая,

Закрывая лапками глаза,

Думает, в тревоге засыпая:

— Будет дождь… наверное — гроза…

***

Оконный белый переплёт,

На стенах кафельная плитка,

По радио концерты Глинки —

И дождь идёт, идёт, идёт.

И каждый день растянут в год.

Придёт сестра, зовут Иринка.

Уколет и опять уйдёт.

Затем — обход, обед и Глинка…

И новый день растянут в год.

Зову кого-то, не дозваться…

Красавица сестра зайдёт

И скажет: «Надо поправляться!»

Красивым красным ноготком

По шприцу щёлкает Иринка.

И тот же дождь, и тот же Глинка,

И те же виды за окном.

Мне стало сниться: коготком

Кроваво-красным та Иринка

По шприцу щёлкает, потом

Мне в вену вводит дождь и Глинку…

И навсегда уже дано

Больничной жизни постоянство.

— Сестра! Откройте мне окно!

Мне нужно в Звёздное Пространство!

***

Не спится, родная! Не спится.

И ты, беспокойная, спишь,

Бретельку у левой ключицы,

Вздыхая, во сне теребишь.

Тебе неспокойное снится…

Ты шепчешь как будто: «Приди…»

Наверное, райские птицы

В твоей поселились груди!

Не спится, родная! Не спится!

И знаю, уже не уснуть!

Поскольку две райские птицы

Волнуют высокую грудь…

***

Горит в углу лампадка,

Мерцают образа.

Сверчок за печкой сладко

Поёт, закрыв глаза.

С любовью на кроватку,

Где русый мальчик спит,

Во сне вздыхая сладко, —

Сам Боженька глядит.

И от лучей лампадки

Волшебный свет идёт,

И ангел, кроткий ангел

Поёт, поёт, поёт.

***

Гроза прошла. Остатки грома

Далёки… и едва-едва…

В лугах туман. В лугах истома.

И в мир не явлены слова.

Да что слова! Все звуки лишни!

И ночь прошла, но не рассвет…

Остатки грома дальше… тише…

Уже вот-вот сойдут на нет.

Такого не услышать дома.

И я в луга спешу, в луга,

Где тишина, что после грома

На травы влажные легла.

Ещё и солнце дремлет где-то,

И птицы дремлют, не слышны.

И всё на грани полусвета

И первозданной тишины.

***

Ухожу. Ни боли, ни страданья.

Помню мало. И того не жаль.

Журавли больнее улетают,

Оставляя нам свою печаль.

Как бы мне хотелось верить в это —

Что они, с уходом сентября,

Лишь грустят, что вдаль уносят лето,

И не плачут… Плачу только я.

МАЭСТРО

В доме напротив желтеет окно.

Сумерки долги и зыбки.

В доме напротив, мне слышно давно,

Мальчик играет на скрипке.

Мальчик настойчив, он выучил в срок

Vivo, сrescendo и presto,

В жёлтом окне за уроком урок

Учит вихрастый маэстро.

И непременно с течением лет

Станут пленительны звуки.

Станут летучи, мгновенны, как свет,

Трепетны, чувственны руки.

Звуки роятся, срываются прочь

Звуки, и снова роятся.

Скрипке, как девушке, каждую ночь

Руки любимого снятся.

Я это вижу и знаю давно.

Это со мною бывает…

В доме напротив открыто окно.

Мальчик на скрипке играет.

***

Как прожить без боли, я не знаю.

Сердце я не пробовал беречь.

Вот — ступает Родина по краю.

Вот — Родная пропадает Речь.

Журавли опять же… Или в мае —

Робкие, из первых, соловьи…

Или та, как рана ножевая,

Память о потерянной любви.

Слава Богу! Верного не знаю

Из рецептов — сердце уберечь.

«На живую» нитками латаю,

А оно даёт за течью течь…

***

И глубиной дышал простор,

Венчая день, венчая лето…

Я слышал птичий разговор,

Что это — осени примета.

Один из первых жёлтый лист,

Прервав круженья и метанья,

Переводил мне птичий свист

И глубину того дыханья.

Я, очарованный, простёр

Объятья осени навстречу

И стал на птичий разговор

Мудрей природы человечьей.

***

Дождь и дождь — октябрьские слёзы…

Будто ожидаемо, но нет —

Сдавит горло… А мои берёзы

Не листву роняют — Дивный Свет.

Нет, он не горел, но неба просинь

Так им согреваема была,

Что листва в сердцах не билась оземь,

И остатки летнего тепла

Отпускал он так, как в сельском храме

Отпускает батюшка грехи,

Что об этом даже временами

К нам приходят светлые стихи.

А теперь, ненастною порою,

Станут листья к стёклам прилипать

И подступит к горлу вдруг такое,

От чего нельзя не зарыдать…

ДРУГУ

Валентину Кручинину

За окном мой жёлтый клён

Опадает, опадает.

Было так, что был влюблён,

А теперь так не бывает.

Даже если в жизни той

Слыл гулякой и поэтом,

То теперь, мой дорогой,

Не об этом, не об этом.

И ко мне, мой милый друг,

Утешение приходит

Даже в том, что всё вокруг,

Всё проходит, всё проходит.

Опадает жёлтый клён

Не напрасно, не напрасно —

Был поэтом, был влюблён!

В жизни всё, мой друг, прекрасно!