Наталья КРАВЦОВА. Солдаты минувшей войны
«Солдат есть имя общее, знаменитое; солдатом
называется первейший генерал и последний рядовой».
«Грудь солдата — защита и крепость отечества».
Петр I
Познакомиться с дедушкой при его жизни не довелось. В детской памяти остались только руки, на которых он носил меня, совсем маленькую. Но росла я в доме, построенном этими руками, — в доме, где каждая вещь, каждая дощечка были сделаны дедом, каждый метр земли им же засажен и обихожен. Казалось, дедушка жив, лишь ненадолго уехал куда-то. Когда вернется, мы обнимемся, познакомимся наконец-то поближе и поговорим. В бабушкиных глазах блеснут слезы радости и тут же высохнут, не пролившись. Она захлопочет, собирая угощение и торопливо рассказывая обо всем, что случилось тут без ее Федора Ильича...
Всё детство я ждала этого момента. Расспрашивала о дедушке, пересматривая фотографии, сохранившиеся письма и открытки, а бабушка печалилась, вспоминала. И рассказывала, много рассказывала о нем.
Дом, постройки, колодцы, ограда, наши яблони хранили память о хозяине, труженике, умельце. Его плотницкие инструменты, складная бритва-нержавейка, очки, рубахи, фуражка — всё оставалось на местах. Мирно тикали на стене часы с гирями, собранные его руками. Верный пес Букет, посаженный дедушкой на цепь, охранял дом и всех нас, продолжавших жить без него, главы семьи. Всё в доме напоминало о дедушке, и мы сами — дети и внуки — стали его продолжением. Ради нас он прошел Великую Отечественную войну и победил, вернулся контуженный и дважды раненый, работал, строил дом — родовое гнездо, разбил яблоневый сад.
Этот дом стал родным младшим его дочкам, младшим внучкам, стал нашим гнездышком, нашей колыбелью. Летом здесь собирались внуки. Бабушка неизменно кормила нас украинским борщом, варениками с ягодой, жареной картошечкой и блинами. Варила компоты из яблок и вишни, поила парным молоком. По весне пекла жаворонков, красила яйца, зимой готовила кутью. В Бога она верила, христианские обычаи в доме соблюдались, икона Богоматери бережно хранилась в стороне от посторонних глаз.
Бабушка была очень доброй, никогда ни одного резкого слова ни в чей адрес не сказала. Дочери обращались к родителям уважительно и на «вы», а нам, внучкам, позволялось говорить бабуле сердечное «ты», обнимать с разбега, усаживаться к ней под крылышко, лежать на кровати за ее спиной, поближе к теплой стенке, в обнимку с книжками и котом. Это было самое уютное и безопасное место на всей земле! Никогда и нигде больше я не испытывала такого чувства абсолютной защищенности от холода, бед и обид...
Она много говорила с нами (может, даже больше, чем с дочерьми), рассказывала о своей жизни, о детстве наших мам, о дедушке. Его письма, медали, фотографии хранились, перечитывались, пересматривались. А на стене висели в рамках семейные портреты довоенного 1939 года. Каждый год мы проведывали дедушку на кладбище, поправляли могилку, красили оградку и звезду на памятнике.
Война жестоко укоротила жизни солдат, догоняя в мирное время, добирая свой урожай. Раньше срока вдовели женщины, сиротели дети. Наша бабушка пережила мужа более чем на четверть века. Вспоминала каждый день, часто сидела с фотокарточкой Федора Ильича в руках. И ей, и всем нам так его не хватало — сильного человека, хозяина, защитника. «Все было бы иначе, если бы не война. Жизнь была бы другая», — со вздохом говорила бабушка.
***
С Украины крестьянская семья Перепелиц перебралась в Оренбуржье по столыпинской реформе. Обосновались они в селе Курмансай. Испытали все тяготы начала двадцатого века — голод, неустроенность, нищету, революцию и смену власти, коллективизацию. Надеялись на лучшее, обживались в степном краю, обрабатывали землю, выращивали рожь да ячмень. Жили натуральным хозяйством.
В голодном двадцать первом году братья Тихон и Федор осиротели. Науку выживания постигали у своего деда Кондрата, который, схоронив сына и невестку, в одиночку поднимал внуков. Сам присмотрел для хлопцев невест и не ошибся в них: знал, где искать, кого выбирать. Тихону сосватал Марусю Бондаренко, младшему Федору — Таню Нестеренко. Два года дедушка прожил с молодой семьей младшего внука, правнучку Аню помогал нянчить.
Тихон с семьей тоже жил в Курмансае, у деда на глазах, и там подрастали правнуки. За обоих внуков дед Кондрат был спокоен: серьезные, работящие, умелые, мастеровые. Да и жены им под стать, к труду привычные, хозяйственные, собою ладные и пригожие. На старость, на покой перебрался Кондрат к дочери Варваре. Дальше выживать Федора и Татьяну, Тихона и Марию учила сама жизнь, не жалела, проверяла на прочность и живучесть, закалила их характеры. Братья с женами много трудились, вступили в колхоз, строились. На себя надеялись да на свою любовь, ту, что дается один раз и на всю жизнь. Со временем переехали в райцентр, где образовывался совхоз, работала геологоразведочная экспедиция, началось строительство шахт и шахтерского городка, прокладывалась железнодорожная ветка, а главное, были школа и больница.
Один за другим в семье Федора родились четверо детей. Вторую дочку схоронили совсем крошечной. Младшего сына Татьяна родила на току, не было тогда поблажек и отпусков. За два года до войны родилась еще одна дочь, моя мама. В страшной бедности и голоде прошли первые годы ее жизни, суровые годы военного детства.
В семье Тихона к началу войны было семеро детей, мал мала меньше: Люба пяти лет, Вася — четырех, младшие Лида, 1940 года рождения, и Нина, рожденная в 1941 году.
Тихона призвали в самом начале войны. На призывной пункт с отцом шли сыновья — 12-летний Гриша и 10-летний Володя. Жалели мальчишки, что сами годами не вышли, иначе отправились бы на войну все вместе. Дома остались жена, пятнадцатилетняя Вера — старшая дочь, мамина помощница и опора, и малыши. Об одном лишь просил сыновей Тихон — во всем помогать матери и беречь младших.
Федора призвали в сентябре 1941 года. Детям, Анне четырнадцати лет, тринадцатилетнему Андрею, Николаю двенадцати лет, обещал, что вернется, лишь бы они выжили и дождались его с войны. У Татьяны на руках осталась двухлетняя Раиса.
Сейчас невозможно представить, как выдержали годы войны матери, как ждали они солдатские треугольники, как выживали, сберегали детей. Женщины много и тяжело трудились на полях, фермах, шахтах, а вечерами вязали носки и варежки для солдат, всем миром собирали бесценные посылочки для фронта. Старшие дети в обеих семьях, Вера и Андрей, тоже пошли работать. Вера устроилась в райздравотдел, отучилась на медицинских курсах, работала медицинской сестрой. Андрею едва исполнилось четырнадцать, но он заменил отца, трудился в совхозе медником (так называлась профессия лудильщика, сварщика), а потом, окончив курсы, сел на трактор.
Бабушка в войну сохранила детей. Ели и траву, и ягоды, и грибы. Паслен, степной виноград, сушили на зиму, кроме него да запеченной тыквы, других сладостей дети не знали. Сыновья рыбачили, ставили ловушки на зайцев, выливали из нор сусликов. Степь и река помогали. Спасал огород. Но главное, кормилица-корова давала молоко. И как-то выжили. На трудодни ведь почти ничего не давали, хлеб был по карточкам. Выручала и самодельная ручная мельница: перемолов зерно соседям, за работу брали кружку муки.
Бабушка рассказывала нам о военных годах, голодных глазах детей, смертельной усталости, о похоронке на мужа. О вдовьем отчаянии… О тех нескольких продуктовых пайках, которые выдали детям погибшего солдата, а потом отменили, похоронка оказалась ошибкой. Ради детей матери выстоят, вытерпят все тяготы военного времени, ради мужей своих, ради Победы. Но сколько было смертей вокруг — голод, малярия, тиф, холера косили людей… Морозными зимами вымирали целыми семьями.
***
Мало вернулось живыми солдат, призванных в начале войны. Тихон Ильич первые шесть месяцев после призыва обучался военному делу недалеко от Оренбурга. Мария с большим трудом добралась туда, передала теплую одежду и немудреные подарки от детей, в последний раз обняла мужа, проводила его, отбывающего с эшелоном на фронт. Семья жила от письма до письма, отслеживая боевой путь войсковой части отца по карте России.
В июне 1943 года пулеметчик Тихон Перепелица был награжден медалью «За оборону Ленинграда». Погиб в сражениях за Ленинград в феврале 1944 года. Сотни братских захоронений приняла в себя земля ленинградская. Каменный боец над ними — в каменной плащ-палатке, с непокрытой головой и венком Славы в левой руке, автомат переброшен через правое плечо — стал святой принадлежностью здешних перелесков, дорог, сел, деревень. Одна из братских могил есть и в Ивангороде, куда перенесены останки Тихона Ильича, рядового солдата, крестьянина, отца семерых детей.
Призванный в сентябре 1941 года Федор сразу же оказался в военной мясорубке. В октябре с ранением левого плеча и бедра попал в госпиталь, в декабре вернулся в строй и снова участвовал в сражениях, с боями дошел до Восточной Пруссии. В июле 1944 года в Литве под огнем врага вынес с поля боя тяжело раненного офицера, был ранен сам, но дотащил старшего лейтенанта до медсанбата, спас ему жизнь. За этот подвиг награжден медалью «За боевые заслуги» (медаль вручили в 1956 году). А в октябре 1944 года на Федора Ильича Перепелица пришла похоронка. Как же безутешна была бабушка! Словно сердце из ее груди вынули и растоптали… В соседнем доме горевала Мария, солдатская вдова. И сколькие еще семьи получили страшные вести: убит, пропал без вести…
В «Книге памяти» с поименным списком погибших оренбуржцев, 1994 года издания, собраны данные о воинских потерях, в том числе о людях нашего Домбаровского района, не вернувшихся с войны. Пофамильный перечень, с годами рождения и смерти. Страшное потрясение — увидеть все эти фамилии и имена, осознать, сколько мужчин не вернулось с войны, сколько жизней оборвано. Реальные потери еще печальнее — это ведь еще и дети, которым погибшие мужчины не дали жизнь. Такова истинная цена Победы.
На странице 128 значатся и два брата Перепелица: «Тихон Ильич, 1904 г.р., рядовой. Погиб 11.02.1944 г. Похоронен г. Нарва, кв.92, 66. Отметка 12,8. Эстония». А строчкой ниже: «Федор Ильич, 1907 г.р., рядовой, погиб 21.10.1944 г. Похоронен д. Буджеленен, Восточная Пруссия».
Но наш дедушка остался жив! Да, был тяжело ранен в бою, контужен — но выжил. Как только очнулся в госпитале, продиктовал письмо домой. Врачи спасли, прооперировали, вытащили с того света, а медсестры, санитарочки выходили. Он вновь встал в строй, догнал свою часть, продолжил воевать. Был и стрелком, и санитаром. Вернулся домой к ноябрьским праздникам 1945 года. Награжден медалью «За победу над Германией».
В декабре 1944 года его семнадцатилетний сын Андрей был призван в армию, прошел воинскую подготовку и направлен на фронт в составе стрелкового полка. Рядом гремели бои, но новобранцев не бросили в пекло сражений, сберегли. Они рвались воевать, но приказа не последовало. Младший сержант Андрей Перепелица возвратился домой в августе 1947 года. А в августе 1946-го у него родилась сестренка Людмила — младшенькая, послевоенная. Счастье вернулось в дом Федора Ильича вместе с Победой.
Мария Корнеевна, вдова Тихона Ильича, и его дети переехали в Казахстан, где вышла замуж Вера. 30 июня 1946 года Вере Тихоновне, тогда двадцатилетней медсестричке, вручили медаль «За победу над Германией» — словно передали долгожданную весточку от отца, не вернувшегося из своего последнего боя.
Послевоенная жизнь была наполнена мирным трудом, мирными радостями. Поколение, победившее в войне, отстраивало эту новую жизнь, новые поселки и города, осваивало космос, растило детей…
— Только бы не было больше войны, — молились женщины, пережившие войну в тылу.
— Вновь войны быть не должно! Такое нельзя допустить, и не допустим, — говорил и свято в это верил Федор Ильич, воевавший, смотревший смерти в глаза, чудом выживший благодаря стараниям военных медиков и молитвам жены.
Когда моя мама, маленькая, отвыкшая от отца (не сразу его признавшая), спрашивала по наивности, было ли страшно на войне, он замолкал надолго, воспоминания были для него мучительны. И отвечал сдержанно, с горечью: «Страшно, дочка, страшно очень. И не верь, если кто скажет, что не страшно, — он просто там не был. Не верь…»
Он и сегодня в строю — в рядах Бессмертного полка, вместе со старшим братом и товарищами, такими же солдатами минувшей войны.
