Александр САВЕЛЬЕВ Необыкновенное прибытие
Сочится ручеек воспоминаний,
Забавные моменты возрождая;
Даря улыбку всем без всяких званий,
А тяжкие невзгоды опуская.
Александр Савельев
Утреннее сияние наступающего дня с бледно-голубым, почти прозрачным небом, ласковым осенним солнцем и легким свежим ветерком, нежно шевелящим длинные ветви желтеющих акаций, что раскинулись на краю плаца у кубрика дивизиона связи, вовсе не радовали одного из его молодых офицеров. Рядом беспечно прыгали по асфальту и весело щебетали шустрые воробьи, а хмурый лейтенант, будучи в то время дежурным по роте, сидел на лавочке под акациями и с обидой в душе на коварство изменчивой Фортуны вопрошал: «Почему именно в мое дежурство угораздило пропасть этого злосчастного матроса Кучару?».
Дивизион связи входил в состав морской авиации КЧФ (Краснознаменного Черноморского флота) и выполнял функции, указанные в его названии, то есть обеспечивал различными способами связь. Личный состав срочной службы этой маленькой части большого крымского гарнизона состоял в основном из подготовленных в военно-морской школе на Балтике соответствующих специалистов, несущих регулярные вахты на объектах со всевозможным приемно-передающим оборудованием; но (следуя, наверное, шутливо переиначенной поговорке «В семье не без шофера») не обошлось там и без водителей. В их обязанности входила перевозка оборудования на точки, перемещение передвижных систем связи в походных (в то время не имевших место) условиях, обеспечение, видимо, какого-то снабжения… и еще, быть может, что-то... (Что за всю службу в Крыму — в начале далеких 70-х годов прошлого столетия — так и не было осознано в полной мере рассказчиком, поведавшим нам эту байку и являвшимся радиотелеграфистом незабвенного дивизиона из числа матросов, до которых она, в свою очередь, дошла от очевидцев тех событий, — сослуживцев предшествующего призыва.)
Пропавший матрос был уже давным-давно готовым к дембелю старослужащим срочником из числа водителей. Водителей в дивизион направляли из близлежащих южных областей, в отличие от связистов, набираемых из призывников со всего Союза и прошедших отбор с полугодовой муштрой в краснокирпичных стенах упомянутой балтийской учебки (по иронии непредсказуемой судьбы превращенной после развала СССР в исправительное тюремное заведение...). Что этот матрос водил, куда и зачем, и водил ли вообще — история умалчивает... Но в составе дивизиона связи он, несомненно, числился, а следовательно, некоторые офицеры этой славной части, в том числе и дежуривший в тот день лейтенант, несли за него полную ответственность.
Накануне шофер облачился в ушитую по фигуре, начищенную и наглаженную парадную дембельскую форму: с чудесной, сине-фиолетовой голландкой при сверкающих погонах, разукрашенных великолепными буквами «ЧФ» (искусно вырезанными гарнизонными умельцами из подходящей желтой мыльницы взамен стандартных трафаретно-набитых); расклешенными по моде черными, как крымская ночь, брюками и специально надрезанной, подвернутой вовнутрь тельняшкой, по-щегольски выступающей в вырезе форменки лишь на три (небесно-голубого цвета, как и отутюженный гюйс) полоски и оставляющей «геройскую» грудь открытой; водрузил на буйну голову шитую под заказ в Севастополе бескозырку с удлиненными (до пояса) концами свеже-черной, ярко расписанной золотом ленты; блеснул на прощание латунью надраенной ременной бляхи с якорем, а также смолью новомодных — на высоких каблуках — неуставных гражданских полуботинок и отбыл в увольнение в компании нескольких других матросов, будучи благополучно отпущен тем невезучим дежурным по части. В гарнизонном поселке разодетый в пух и прах водитель отделился от сослуживцев по каким-то своим неведомым делам и… пропал… Канул, как говорится, без возврата… к вечерней поверке…
Спустя полчаса после проведенной вечерней поверки дежурный лейтенант, так и не дождавшись возвращения гуляки из увольнения, организовал его негласные поиски по адресам предполагаемого местонахождения. Прочесали все известные винные точки поселка, в которых имелось самодельное, кисло-сухое вино; проверили береговую полосу под высоким обрывом, где на галечных россыпях у моря видели якобы какого-то матроса — все безрезультатно! И тогда расстроенный офицер решился все-таки доложить о происшествии командованию, тем самым устроив небольшой вечерний переполох в дивизионных верхах.
С одной стороны, начальство успокаивал факт близкого дембеля матроса, что должно было, по идее, исключать возможность его несанкционированного отбытия на родную Херсонщину, но с другой — данное обстоятельство наводило на мрачные мысли о возможном несчастном случае… При котором, к примеру, водитель, слишком расслабившись в увольнении от своей непростой шоферской службы (что замечалось за ним и ранее), мог — не дай Бог — ненароком свалиться с обрыва и утонуть… В общем, та ночь для руководства дивизиона выдалась, вероятно, не самая спокойная.
Незадолго до подъема на лавочку к унылому дежурному по части подсел старшина роты — пожилой ветеран, мичман маленького роста, но с большущей «аэродромной» фуражкой; чуть позже к ним присоединился начальник штаба — всегда подчеркнуто сосредоточенный капитан-лейтенант лет тридцати пяти; за ним — его ровесник, остроносый, с загадочным прищуром, старший лейтенант секретной связи (негласно прозванный в шутку «Кудасов» — по фамилии колоритного персонажа популярного в те годы приключенческого кинофильма про неуловимых мстителей); следом подтянулся замполит — капитан третьего ранга средних лет, с широким приветливым интеллигентным лицом; а затем — и другие офицеры. После подъема личного состава и утреннего построения дивизиона на плацу подошел и сам командир части — крупного телосложения, с бравой выправкой — капитан первого ранга. Стоя перед строем матросов, начальство тихо переговаривалось между собой, советуясь о том, что же предпринять далее. По уставу надлежало незамедлительно доложить о происшествии наверх по инстанции, после чего последовало бы неизбежное наложение взысканий на всех «недосмотревших»… Этого, конечно же, никому не хотелось, и планировалось, вероятно, еще сколько-то подождать, потянуть время… возможно — организовать более обширные поиски пропавшего матроса.
Солнце незаметно поднялось выше, чарующе озаряя окрестности здешнего обрывистого побережья легендарной Тавриды и щедро одаривая своим вниманием проснувшийся гарнизон и его поселок. Несмотря на то, что лето уже кончилось, стало даже потихоньку припекать. Небо постепенно изменило свой раннеутренний восходный цвет, подобрав из нескончаемой волшебной палитры — другой, подходящий для текущего момента, и сделалось обворожительно бирюзовым; а заодно украсилось забавными кудряшками белых пуховых облачков. Ветерок уже вконец обленился и больше не шевелил свисающие гирлянды ветвей акаций, перестав заодно нести осеннюю прохладу с голубовато-мраморной глади спокойного остывающего моря, готовящегося к промозглой крымской зиме.
Командир посмотрел на свои часы, еще чуточку помедлил и что-то шепнул угрюмому дежурному по части; тот сделал шаг к строю и громко скомандовал: «Смир-р-но!». От неожиданного вскрика воробьи под акацией суматошно вспорхнули в воздух и пестрой стайкой улетели в сторону вертолетного полка и приемного радиоцентра. Все замерло. Наступила томительно-выжидающая тишина…
И в этой зависшей тишине вдруг, в отдалении, с северной стороны, послышалось поначалу негромко, а затем все отчетливее и ближе, какое-то странное цоканье… Через мгновение из-за угла кубрика важно выступил на плац… осел! Стуча копытами по асфальту и нервно прядая длинными ушами, животное нахально прошлепало к центру площадки, — прямо к группе офицеров. На ушастом сером скакуне, ловко им управляя, восседал… пропавший матрос Кучара!
Сойдя с осла, он, пошатываясь, напружинился, стараясь замереть по стойке «смирно». Придерживаясь одной рукой за лохматое транспортное средство, а другой — отдавая честь, наездник громко отрапортовал, приукрасив доклад смачным иканием: «Товарищ командир, ик… матрос Кучара из увольнения прибыл!..». Дружный взрыв безудержного хохота личного состава дивизиона потряс весь гарнизон, отозвавшись эхом даже у дальних ангаров и капониров!
По прошествии уймы времени тому бывшему радисту уже не помнилось, каким образом и где было тогда позаимствовано животное, а также какое наказание понес опоздавший нарушитель дисциплины за свой проступок... Но, сдается, не слишком суровое, — благодаря счастливому исходу происшествия, комичности ситуации и учитывая похвальное стремление бойца добраться в родную часть любым способом. Вскоре «многопрофильного» водителя успешно демобилизовали ввиду окончания срока его службы, а в дивизионе связи надолго осталось воспоминание об этом неподражаемом прибытии из увольнения.
Январь 2019 — ноябрь 2020 г.
