Михаил БЫЛЫХ. Развилки бытия.

***

Из детских открытий Господнего мира,

Из маминых сказок на сон,

С берёзки, во поле маячащей сиро,

Из бора, таящего звон,

С пробитой копытцем журчливой криницы,

Из песен и плачей как стон —

Слетают ко мне дивнопёрые птицы

Утраченных нами времён.

На пень отшумевшего древа присяду,

Они — в полукруг на пеньки.

Орлу и пичуге по чину и ладу

Из сердца дам корма с руки.

Они мне споют, что нашли-потеряли,

Как пили из вечной реки.

И светлыми будут напевы печали,

А думы о прошлом легки.

***

Мы все из российской глубинки —

Кто волей могучей страны,

Кто зовом обманной тропинки,

Кто эхом Великой войны.

Манили обратные дали,

Колхозный толкал недород.

О, как же мы дружно сигали

За паспортной крепи заплот!

И мы города без оглядки

Локтями раздвинули вширь.

Вдогон, наступая на пятки,

Стелился отчизны пустырь.

Тот век, обдувая пылинки,

Храню в очарованном сне,

И кто-то со старой пластинки

Поёт о счастливой стране.

1941 ГОД

Два суть ручья — Ольховка с Безымянкой —

На деревенский выскочили круг,

Померялись мелодией с тальянкой

И, обнявшись, умолкли речкой Ук.

Лягушки в той не знали укороту,

Хотя исток был до обиды мал —

Любой петух, не прибегая к лёту,

Через реку́ подругу настигал.

Ещё вчера по насту пели сани,

Сегодня яр открыл нам с высоты,

Как Ук, резвясь, переставляет бани,

Как он крушит в неистовстве мосты.

И мать меня рукою прижимала,

Чтоб не отдать мальца шальной волне.

А бабка всё крестилась и шептала:

— К войне вода, родимые, к войне.

***

Вздохнёт тайга, когда обрушит срок

Могучий кедр на моховое ложе,

И вновь шумит другими, что моложе,

Подрост себе выхоливая впрок.

Но стонет бор, предчувствуя, что рок

Его века безжалостно итожит.

И прочь летит, бежит, ползёт, кто может,

А визги пил уж рвутся за порог.

Свезут хлысты, и загноится рана

Мокром болот и нечистью бурьяна,

Осины дрожь не досягнёт небес.

И мы пошли под вырубку когда-то.

Что там встаёт, дурнина или лес,

Где наши пни облапили опята?

РОССТАНИ

На росстанях часовенки,

Отнюдь не для басы,

Да камни ли толковники

Бывали на Руси.

В часовенке помолишься

И, с Богом, в дальний путь.

Над камнем думой клонишься,

Куда тебе свернуть.

Протёр глаза — о, Господи! —

Дороженька не та.

Свернули мы на росстани

Без камня и креста.

До росстани, как водится,

Чтоб память не в укор,

И гость честной проводится,

И рекрутский набор.

Ах, росстани-разлучницы,

Развилки бытия!

Набьётся смерть в попутчицы,

И вас миную я.

Когда же в звёздной россыпи

Исполнится Завет,

То встретятся на росстани

Вновь тот и этот свет.

ПОКРОВ

Не смущена поспешностью нимало,

Зима в Покров белёшенька пришла

И небеса, и даль запеленала,

И землю всю отмыла добела.

Но вон горят созвездия калины,

А в молоко и пламень вкраплены

И свиристелей юркие пестрины,

И малахит беспечной бузины.

Колеблют плат снежинки, ниспадая,

И мнится мне, не снег валит с высот —

Священный полог Дева Пресвятая

Торжественно в безмолвии несёт.

***

Облетают последние маки…

Н. Заболоцкий.

Облетают и годы, и маки.

За спиной поднимаются пни.

Умирают в последней атаке

И погожие летние дни.

В золотой разливанной печали

Осень кажет нам тысячи лиц.

Вот уж начисто вымыты дали

И распахнуты настежь для птиц.

Скоро первая вышняя стая

Проплывёт, исчезая на нет.

А душа человечья, стеная,

Как подранок, рванётся вослед.

Кинусь к ней, беззащитной и ломкой,

Заслоняя, как мать малыша.

Между прошлым и будущим кромкой

Побредём, лепестками шурша.

***

То ветер в окно или совесть стучится —

Сквозь дрёму ещё не пойму.

Но сон мой уже сторожливою птицей

В испуге слетает во тьму.

Конечно, она! Как всегда без причины.

До боли знакомой чредой

Незваная гостья мне кажет картины —

Одна безобразней другой.

Виденья, как пламя, то вскинутся яро,

То враз опадают до тла.

А совесть всё носит в костёр для разгара

Сушину, что жизнью была.

Окно распахнуло объятья рассвету,

И сон накрывает крылом,

Где гостьи докучливой более нету.

Но кто-то следит за костром.

ШАШЕНЬ*

Моя хибара на юру

Подпёрта сквозняком.

Забор шумит в сыром бору.

Здесь был когда-то дом.

Пускай без вычурных красот —

В ряду такой один.

Но шашень выгрыз до пустот,

И рухнул исполин.

А прежде терем вековой,

До неба по коньку,

Неспешной челюстью-пилой

Он превратил в труху.

Стою растерян, хмур и зол

И утишаю пыл.

Какой же враг жильё извёл?

Не я ль тем шашнем был?

*Шашень — гусеница, которая точит дерево, лес, избу, корабли.

***

Вере

Ты бежала по вешнему лугу

Вдоль поющей о счастье реки,

И ромашки склонялись упруго,

А по платью вились васильки.

Ты бежала из утренней дали,

Из моей сокровенной мечты,

И под сенью ресниц расцветали

Голубые, как небо, цветы.

Мир в ту пору был радостно юным,

А дороги беспечно легки,

И цикады по солнечным струнам

Упоённо гоняли смычки.

…Покачнётся ли жизни основа,

Или гибнешь в объятьях тщеты,

И бегут укрепить из былого

Луг ромашковый, речка и ты.