Регина БОНДАРЕНКО. Тебе — кому ж ещё?

 

ПРЕДВЕСТИЕ

 

Не век тебе, красавица, затворничать,

У зеркала наряды примерять.

Ужо тебе манерничать и вздорничать,

Шелками шить да бисер набирать,

Да пожимать недоуменным плечиком,

Рисуя неприступность на лице —

Судьба уже взлетела ясным кречетом

И острым взором выискала цель.

Спасёшься ли в пруду заледенелом?

Укроешься ль меж жухлого жнивья?..

Как разольется алое на белом —

Ах утица, ах горлинка моя!

 

 

***

 

Попробовав на ощупь ремесло,

Поверив речь неторопливой мыслью,

Я больше не боюсь банальных слов,

Я больше не стыжусь истёртых истин.

 

Так сладко — наревевшись к ночи всласть,

Проснуться поутру в бездумной неге,

Месить ногами мартовскую грязь,

Печалиться о прошлогоднем снеге.

 

Вот, скажешь, пустяки! А ты скажи,

Когда везде распутица и слякоть,

Что мерять мне ещё на свой аршин,

О чём ещё мне говорить и плакать,

 

Какие мне ещё найти слова,

Чтоб не душой, а кожей ты почуял,

Как больно пробивается трава

Зеленым острием сквозь плоть земную?

 

 

ПИСЬМО

 

Тебе — кому ж ещё? — о том, как воздух жёсток,

о том, как свет жесток, о том, как ночь длинна,

как пляшет на ветру мильоном острых блёсток

дыханье теплотрасс, о том, как тишина

опасливо чутка, о том, как ветер гулок,

о том, как бел Твой снег и как зеркален лёд,

о том, как жидок свет, текущий в переулок

из плошек фонарей, о том, как самолёт,

возникший между туч из темноты, снижаясь,

ведёт косой пунктир мигающим лучом,

как во всю мочь трубят, встречаясь-разъезжаясь,

ночные поезда — и больше ни о чём.

 

 

***

 

Рисует солнце на изнанке век,

Щекочут щёки первые веснушки,

И медленный ветвящийся побег

Растет внутри от пяток до макушки.

 

Душа как птаха малая проста:

Чирикает и рада всякой крошке,

А жест лучу открывшейся ладошки

Свободен, как движение листа.

 

Казалось бы, к чему людская речь,

Когда окрестность дышит белым шумом,

Но мы с тобой словами жить и думать

Привыкли, как вода привыкла течь.

 

Биенью водных жил в подземной мгле

Растущий стебель внемлет долгой дрожью.

Нам не дано предугадать — и всё же

На каждый звук есть эхо на земле.

 

 

МАКУШКА ЛЕТА

 

Покой, и только стайка сквозняков,

Роняя стулья, колобродит в доме.

Июньский день крошится под рукой

И тёплым хлебом пахнет на изломе.

 

Крыльцо, сосна, скамейка под сосной,

Семейство ос осваивает блюдце,

А зной такой, что хочется щекой

К нему припасть, ладонью прикоснуться.

 

Себя не помня, дням теряя счёт,

Наращивая кольца год от года,

Стоять и чуять молча, как течёт

Густая жизнь смолой и диким медом.

 

 

***

 

не в горючих слезах не в холодном поту

а проснёшься бывает со словом во рту

бьётся рыбой в мережах синицей в горсти

мотыльком между рам отпусти отпусти

 

а куда и откуда от кого и к кому

неизвестно и смотришь в кромешную тьму

под закрытыми веками силясь понять

чьё ты слово отколе ты знаешь меня

 

ты не наших кровей ты не здешних краёв

ты чужое ты пришлое ты не моё

ты ошиблось губами ты сбилось с пути

не цепляйся за память мою отпусти

 

 

***

 

когда обнаружишь внезапно, почти невзначай,

как ластится слово, послушно любому движенью,

готовое стать чем угодно: стрелой и мишенью,

хоть балкой несущей, а хоть мотыльком у плеча,

 

припомни, с каким напряжением во времена

недавние в строку влезало со скрипом и хрустом;

а вот — овладел (не скажу — ремеслом ли, искусством),

и все словари уместились на срезе зерна.

 

свобода! так пой, лицедействуй, шамань, ворожи,

пляши на гвоздях и горстями разбрасывай звёзды,

но знай: всё, что скажешь, отныне прозрачно как воздух

и не заслонит нищету обнажённой души.

 

***

 

взглядом пройдя от истока до устья,

не поразившись отсутствию грусти,

что ты насвистываешь у края,

пёструю гальку перебирая?

 

как ни иди ты, о чём ни тверди ты

вечнотекущей воде Гераклита,

что ни выдумывай — не поможет:

берег всё тот же и русло всё то же.

 

правду сказала мудрая дева:

сколько ни черпай справа и слева,

сколь ни ищи сокровенного знака,

женская суть и вода — одинака.

 

и потому не имеет значенья,

как и куда тебя сносит теченье;

полно хитрить, имена называя;

это — Река. а другой не бывает.

 

 

***

 

так ладно сложилось — хоть прямо сейчас помирай,

а там — что гадать: по любви, по делам ли, по вере;

да может, и рай всё равно что садовый сарай

с граблями в углу и травой в маргаритках под дверью,

а дальше — ты сада хотела? так вот тебе сад,

где вдоволь и солнца, и ветра, и щедрого града,

под коим в шелках невесомых нарциссы стоят —

не то чтобы терпят, а вроде бы даже и рады…

 

…как будто случайно из чуть приоткрытой двери

поток золотого, горячего, ровного света,

потом — распахнут, а покамест о чём говорить,

ещё не пора, ну и ладно, и хватит об этом;

не плачь, моя радость, не засти слезой окоём —

что горького в том, чтобы проговориться невольно

о длани, что нежно сожмется на сердце моём,

а больно — так что ж, и рождаться сюда было больно.

 

 

***

 

…а теперь сосчитай, сколько лет

прожила, не тревожась, не маясь —

ведь ходила, как все, по земле,

а твердила: земли не касаясь.

 

словно и не на ней рождена,

словно мне вместо пота и хлеба

отродясь во владенье дана

беззаботная вотчина неба.

 

а коль скоро я здесь не жила,

приближаясь к заветным воротам,

я спокойно расправлю крыла

и вдохну перед вольным полётом,

 

и — внезапно прозрев — закричу,

затоскую на паперти рая:

— не хочу! не хочу! не хочу!

я земная! земная! земная!

 

 

***

 

пока мы живы и здоровы,

пока мы ветрены, пока

не к месту сказанное слово

ещё не вяжет языка;

 

и можно оправдаться ленью,

и можно встать не с той ноги

и отложить на понедельник

все разговоры и долги;

 

пока спешит не жизнь, а время

и не сквозит из-за спины;

пока неощутимо бремя

неискупаемой вины.

 

 

***

 

Какие сны тебя качают,

О чём ты бредишь на лету,

Когда ногами и плечами

Я упираюсь в пустоту?

 

Чьи звёзды бродят над тобою,

Чьи сквозняки тебя знобят,

Когда надеждой и тоскою

Я бью как в колокол в тебя?

 

Мой нежный, ты не из металла —

Когда бы ты металлом стал,

Каким набатом ты звучал бы,

Напасть какую предвещал!

 

 

***

 

Должно быть, скоро я ни зла,

ни счастья от тебя не вспомню.

Но страсть — какая страсть была

твоё лицо держать в ладонях...

 

А целовать, ласкать, любить —

что может эта малость значить,

когда могла перелепить,

пересоздать, переиначить?

 

И покрывало темноты

лишь для того, казалось, надо,

чтобы любимые черты

не исказить влюблённым взглядом.

 

И билось бабочкой в виски:

постой, помедли, пресеки,

не позволяй мне в настоящем

закончить властный жест руки,

творящей и боготворящей.

 

 

***

 

и отступит боль и придёт покой

лишь любовь пребудет как ей дано

так идёт отлив медленной стопой

отступая вглубь обнажая дно

оставляя на полосе песка

шелуху ракушек и прочий хлам

а что в этом хламе дано сыскать

то иным неведомо только нам

и уже не вспомним ни ты ни я

сколько мы друг другу простить смогли

дышат за стеной наши сыновья

тихо-тихо как на краю земли

только йодный запах да сыпучий атлас

в полосатых косточках диких олив

тихо дышит море вблизи от нас

медленно и молча идёт прилив

 

 

***

 

огради нас, Господь, от случайных непрошеных снов,

от ревнивых бессонниц, от лести, и лжи, и упрёков,

от падений устоев и от потрясений основ,

от двусмысленных фраз, скользких взглядов и тёмных намёков.

 

Ты все лишнее выжег — теперь разреши и продли

безоглядную радость открытого слова и жеста,

не позволь нам ступить за предел беспредельной любви

и, ослепнув, бесчинство случайно принять за блаженство;

сохрани в нас доверие, ясность, тепло и покой.

 

как бескрайнее небо на необозримое поле —

так и я, Бог — свидетель, смотрю и любуюсь тобой

и надеюсь, что там, как и здесь, Он мне это позволит.

 

 

***

 

…И дождь пошёл, и шёл он ночь и день.

И был тот дождь невидим и неслышим.

Так, напролёт сквозь камни и людей,

Пронизывая кроны, стены, крыши,

 

На ощупь пробираясь сквозь кусты,

Просачиваясь сквозь песок и щебень,

Беспутный сын земли, заблудший в небе,

Он возвращался в лоно темноты,

 

В прозрачный лепет родниковых снов,

В немую молвь корней переплетённых,

Где тихо, как детеныш нерождённый,

Ворочалось набухшее зерно.

Project: 
Год выпуска: 
2012
Выпуск: 
13