Ренат АЙМАЛЕТДИНОВ. Очистительный огонь поэзии Дениса Новикова. (Опыт пристрастного прочтения).

НЕНАВИЖУ

загулявшее это хамье,

эту псарню под вывеской «Ройял».

Так устроено сердце мое,

и не я мое сердце устроил.

Это тоже пройдет, но сначала проймет,

но сперва обожжет до кости…

Д. Новиков

В 1992 году Денис Новиков пишет стихотворение «Россия», в котором, по словам самого поэта, «все сказано» — о Родине, о сыновней любви, боли, стыде и уповании:

Ты белые руки сложила крестом,

лицо до бровей под зелёным хрустом,

ни плата тебе, ни косынки —

бейсбольная кепка в посылке.

Износится кепка — пришлют паранджу,

за так, по-соседски. И что я скажу,

как сын, устыдившийся срама:

«Ну вот и приехали, мама».

<…>

Подумаем лучше о наших делах:

налево — Маммона, направо Аллах.

Нас кличут почившими в бозе,

и девки хохочут в обозе.

Поедешь налево — умрёшь от огня.

Поедешь направо — утопишь коня.

Туман расстилается прямо.

Поехали по небу, мама.

Теперь, спустя два десятилетия, можно видеть, что «направо», благодарение Аллаху, мы не подались, зато смачно, от души восславили Маммону. А что же небо? Оно неизменно — «синева беспечальная». Но до нее ли нынче, когда по одну сторону голубого экрана зубоскалит «загулявшее хамье» и «всякая гнусь», а по другую — опустошенное бессмысленной работой в офисах и столь же невменяемым отдыхом в турциях население. Городское, разумеется. О деревне лучше вообще не вспоминать…

Что же нас ожидает на избранном пути? Поэт предсказывает «смерть от огня». Но следует, видимо, уточнить: какого именно огня? Того ли, что под именем «мирового финансового кризиса» недавно лизнул и Россию? Того ли, что спалил несколько десятков припаркованных во дворах иномарок, купленных в кредит горемычными гражданами? Или — Огня очистительного, благодаря которому, по слову апостола Павла, «каждого дело обнаружится, ибо… в огне открывается»?..

Тема огня, выявляющего «сокрытое от оптики», впервые вспыхивает в самых ранних стихах Дениса Новикова и разгорается на протяжении всей творческой жизни поэта:

Там листья жгут и обнажают суть,

но то уже за гранью пониманья…

Именно так: огонь (пускай еще малоприметный в чадящем ворохе осенней листвы) — и следом — обнажение, оголение вещей, точно деревьев в означенную пору.

«Предание огню предписано на тризнах», — напоминает поэт в другом стихотворении и просит развести костер «поярче»,

чтоб нам оно предстало

с прощальной остротой.

В этой обнажающей суть остроте — весь Новиков, безжалостно обращающийся, прежде всего, к самому себе:

Дымом до ветхозаветных ноздрей,

новозаветных ушей

словом дойти, заостриться острей

смерти при жизни умей.

Поэт, до сих пор огульно причисляемый к постмодернистскому крылу отечественной литературы, обнаруживает в своих стихах пафос такого накала, какой не снился иным возмущенным писателям-традиционалистам. Объяснение этому простое — предельная, катастрофическая цена, которой оплачены лучшие строки Новикова. В том числе, такие — на первый взгляд, будто бы даже опровергающие сказанное выше:

Что нам жизни и смерти чужие?

Не пора ли глаза утереть.

Что — Россия? Мы сами большие.

Нам самим предстоит умереть.

Да, спросим себя, положа руку на сердце: а как мы сами — каждый, поименно! — решаем проблему собственной смерти?.. Но это — так, на минутку… А пока

Поднимется безжалостная ртуть,

забьётся в тесном градуснике жар.

И градусов тех некому стряхнуть.

На месте ртути я бы продолжал.

Как заметил Новиков в другом стихотворении, «быть тебе не советую мной». Примеры таких обжигающих стихов можно без труда приводить и дальше:

Так знай, я призрак во плоти,

я в клеточку тетрадь,

ты можешь сквозь меня пройти,

но берегись застрять.

Там много душ ревёт ревмя

и рвётся из огня,

а тоже думали — брехня.

И шли через меня...

Но довольно, ибо то уже — личная тайна поэта. «Подумаем лучше о наших делах» и вспомним, что

Не меняется от перемены мест,

но не сумма, нет,

а сума и крест, необъятный крест,

переметный свет.

Ненагляден день, безоружна ночь,

а сума пуста,

и с крестом не может никто помочь

окромя Христа.

Денис Новиков никогда не афишировал, но и не скрывал своего православия и русофильства. «В доме не было нашем икон, но меня повела Богородица…» — и путь этот редко бывает свободным от срывов и падений («то верю, то не верую»), и — тем не менее:

…всё любовался бы с ленинских гор

всё бы прихлёбывал я

в знак уважения тёплый кагор

к церкви крестившей меня

<…>

здесь родилась моя мама затем

чтобы влюбиться в отца

чтобы нерусскому слову эдем

здесь обрусеть до конца

чтобы дитя их могло говорить

это дитя это я

чтобы москвы не могли покорить

чёрные наши друзья

А вот на этом месте остановимся и, надежно зафиксировав «беспощадную оптику», придадим ей максимальную резкость. Тогда с ужасающей отчетливостью можно увидеть

незабвенную фанни раневскую

с папироской в зубах беломорскою

обнажённую и богомерзкую

и волна беспричинная ярости

за волною поднимется гнева

вот какой ты сподобилась старости

голубиная русь приснодева

И здесь пылающий пафос поэзии Дениса Новикова достигает своей наивысшей точки:

к суду

обращаются частные лица Твои…

P.S. Русский поэт Денис Новиков умер 31 декабря 2004 года в возрасте 37-ми лет.