Валерия КАПУСТИНА. У Рыбинского моря. Рассказы

ЗОВ ГЛУБИНЫ

Было мне девять лет. Как-то после обеда я лежала в тени на лужайке, за домом — и смотрела вверх, где высоко-высоко в бирюзовой глубине неба летел самолет. Летел он медленно, потом скрылся — а я продолжала упорно вглядываться в небесную глубину. Ни облачка, ни ветра; рядом, играя, летали стрижи. Незаметно душа моя вышла из тела и поднялась в бирюзовую высь.

Глядя сверху, я видела цветущий Полежаевский луг, Алексеевскую подборину, деревню, наш дом — а рядом с домом видела себя, лежащую на траве и улыбающуюся мне, летящей в небе. И одновременно я, лежащая на траве, радостно глядела на себя, летящую в небе...

Простор и глубина неба полонили мою душу и, может быть, она так и не вернулась бы назад — но вдруг откуда-то раздался голос:

— Ляля! Я тебя ищу, а ты вот где!

Это кричала Катя Васильева, моя подруга.

Душа моя возвратилась в тело.

— Ах! Катя, ведь я сейчас летала в небе!

— А как же ты туда попала? — доверчиво спросила подруга.

— Смотрела, смотрела в небо — и улетела! Всё видела — и луг, и лес, и речку...

Так впервые позвала меня к себе глубина. Глубина неба.

В конце 50-х годов мы с зятем поехали на моторной лодке по морю — я уговорила Васю свезти меня к Мологе. День был тихий, солнечный; мы приехали на место и остановились. Вокруг, насколько видит глаз — вода, и только высокий черный буй с буквой «М» указывал место, где под толщей моря лежала моя малая родина. Ни звука, ни шороха; убаюкивающая тишина.

Я стала вглядываться в водную глубину — и вскоре сквозь слой воды отчетливо увидела наш дом, нашу улицу... по панели шел столяр Чиркунов, тот самый, что сделал нам полированный книжный шкаф во всю стену, а по другой панели шла моя бабушка — та, которую я никогда не видела в жизни. Рядом, на скамейке у дома, сидела я сама, пятилетняя, с куклой в руках...

Мне неудержимо захотелось присесть на ту скамейку, рядом с самой собою — и всем своим существом я потянулась в глубину. Она тянула меня, словно магнитом!

Еще мгновение — и я упала бы в воду, но резкий голос Васи вернул меня в действительность.

— Едем скорей отсюда! — сказал он, схватив меня за рукав.

Я опомнилась. Что это было? Какая-то неведомая сила овладела на несколько мгновений моей душой — и я, не сопротивляясь, потянулась в глубину воды... Спасибо зятю, спасшему мне жизнь!

В начале нового века мне вновь удалось навестить родные места. Лето стояло сухое, море обмелело и большое пространство мологской земли выступило из воды.

Мы приплыли на лодке к сухому песчаному острову и ступили на берег. Господи, откуда же взялся этот песок?

День был пасмурный, небо серое, но без туч. Кругом — гладкая земля: ни рытвины, ни бугорка, ни растительности. Чистый, желтый, утрамбованный водой песок простирался во все стороны, а между низким серым небом и желтым песком лежал широкий воздушный коридор, высотой три-четыре метра. Он уходил в глубокую, бесконечную даль.

Глубина дали овладела моим существом. Подчиняясь какому-то неведомому зову, я быстрыми шагами стала удаляться от лодки и людей. Так, не останавливаясь, прошла около двух верст, потом остановилась.

Стояла звенящая тишина: ни криков птиц, ни людских голосов. «Меня ведь могут и оставить на этом острове», — мелькнула мысль. Но сила, влекущая меня в глубину дали, была сильнее здравого смысла. Я уже почти бежала навстречу этой глубине, она взяла в плен мой разум... но вдруг, прорвав незримую пелену, ударила мысль: «Дома мама ждет меня — а я не вернусь из моря!»

Круто повернувшись, я бросилась бежать обратно. Еле успела: лодка с людьми уже собиралась возвращаться к теплоходу.

Я пишу здесь только о том, что испытала сама — и презирала бы себя, если бы что-нибудь из написанного было неправдой. Но что это было? Почему так мощно, как магнитом, всю жизнь тянула меня к себе эта колдовская глубина, почему так загадочно действует она и поныне на мою психику? Ведь я и сейчас боюсь глубины, не имею сил сопротивляться ей.

Глубина воды, глубина неба, глубина дали... Вспоминаю — и мурашки бегут по коже.

Когда откроют четвертое измерение, многое прояснится.

ДВЕ ТРОПЫ

По тропе, ведущей сквозь старый, полувысохший ельник, мне доводилось проходить часто, хотя этот участок леса всегда казался мне пасмурным и неприветливым. С близлежащих деревьев давно упали сучья, и только на самых вершинах звенела хвоя; у оснований стволов и у корней зеленели мох и черничник. Проходя по тропе, я всегда ощущала некое неудобство — как будто кто-то злой смотрел мне в спину. Сорвав пару грибов и бросив в рот одну-две горсти черники, я спешила уйти отсюда в другое место — к солнечным полянам, березам, соснам и рябинам.

Однажды я шла по этой тропе с большой корзиной грибов, направляясь к автобусной остановке. Безветренная тишина, глушь. Вдруг рядом со мною рухнула наземь длинная сухая ель, ее ствол без сучьев упал вдоль тропинки в каких-нибудь десяти-пятнадцати сантиметрах от меня.

Остолбенев, я обернулась и посмотрела назад. Никого.

— Что же вы делаете? — громко сказала я, обращаясь к кому-то незримому. — Я ведь не мешаю вам. Мне тяжело идти другой дорогой!

Конечно же, мне никто не ответил. Упавшее дерево аккуратно лежало на кромке чистой и аккуратной тропы. А если бы оно задело меня? Убило бы насмерть...

Прошло два года — и вновь судьба поставила меня на эту тропу. Теперь я возвращалась домой из леса с полной корзиной черники. Тропа в этот раз была завалена сучьями и вершинами деревьев, идти было трудно, ремень резал плечо, тяжелая корзина сползала ниже спины, пот тек по мне градом... «Господи! Помоги мне пройти этот хаос», — молча взмолилась я.

Перешагнула бревно... и вдруг совсем рядом увидела другую тропу, совершенно чистую.

Обрадованная, я быстро зашагала по новой тропе, всё время, однако, поглядывая на прежнюю: они пролегали так близко! И вот уже обе уперлись в зеленый ельник — теперь до автобуса рукой подать. Если бы я шла по старой, непременно опоздала бы на рейс — а так пришла вовремя. Но откуда же взялась вторая тропа? До самого дома я думала об этом, глядя из автобусного окна, но так и не нашла разумного объяснения.

А через день вновь поехала за грибами и черникой. Как я радовалась, предвкушая грядущий путь по чистой тропке... но увы: она исчезла. Пришлось мне опять идти по той, что завалена прутьями. Я шла и думала: куда же делась чистая тропа? И кто так хорошо помог мне в прошлый раз?

В том же лесу, только ближе к морю, довелось мне встретить и еще одно диво, но уже не столь удивительное. И это диво — тоже тропа, только узкая, моховая. То она неожиданно повернет в сторону, уводя тебя к другой дороге, то вдруг станет едва заметной, то четко обозначится вновь... Как-то она кружила меня шесть раз: я приходила к бугру, где она начиналась, шла мимо трех болотец справа и одного слева — и в итоге опять оказывалась у бугра. Однажды я даже опоздала на последний рейсовый автобус и, если б не случайный попутчик, корреспондент тутаевской газеты, пришлось бы мне ночевать на остановке.

Но эта тропка кружила не меня одну, многих — а вот случая с «параллельной тропой» никто мне не рассказывал, это было только со мной.

Прошло много лет, но я и сейчас волнуюсь, вспоминая об этом удивительном происшествии.