Геннадий ЁМКИН. Прокатись над Россией, солнышко!

***

Что теперь от знамён и империй

Мне осталось?

Ветла да жнивьё.

Да чащоба, да тропочка зверья,

Да кладбище, где всё родовьё.

Огородик, изба да поскотина,

Неудобья, окраина...

Впредь —

Это, люди, и есть моя Родина,

За которую мне умереть.

Умереть?..

Я возьму завтра в руки

Всё наследство да дедов топор,

Да молитву у древней старухи.

Да пойду на соседний угор.

И покуда в уме да во здравии,

Да крещёный как есть человек,

Заложу для остатков Державы я

Небывалый доселе ковчег.

Всё возьму я.

Но веру и славу

Во главу я поставлю угла,

Чтобы крепко стояла Держава

И сияли её купола!

РОЩА ЗОЛОТАЯ

Над обрывом роща золотая

Птицам вслед трепещет, вся дрожит

И с обрыва будто бы взлетает,

Да который год не улетит.

Вот и славно! Славно, золотая!

Что осталась ты со мной опять.

Я и сам — ты слышишь? — не желаю

Этот край на лучший поменять.

До того, что даже умирая,

Попрошу у Господа в горсти:

— Если я достоин все же рая,

Господи, на землю отпусти.

БЕЗУМНАЯ

Была безумною старуха.

Давно, с войны ещё была.

Тряслась и слышала вполуха,

И все детей с войны ждала.

Сегодня спичек накупила,

Муку и соль. Без лишних слов

Взяла хозяйственного мыла

Бог сколько ведает кусков!

Я провожал старуху взглядом,

А у прилавка в тишине

Печально прозвучало рядом:

— Опять готовится к войне…

Я ей помог.

— Спасибо, милый! —

Всплакнула около крыльца…

И ласточки летали мимо

Её безумного лица.

Я с ней простился.

Догорали

Глаза безумные как есть.

А мимо ласточки летали.

А может, ангелы, Бог весть…

НОЧНЫЕ ПОЕЗДА

И какое может быть крушенье,

Если столько в поезде народу?

Н. Рубцов

Вагонный чай допит. Соседи спят.

В железных подстаканниках стаканы

То ложечками чайными звенят,

То замирают словно истуканы.

Не спится. А во встречных поездах

Не видно лиц — мелькание и грохот.

И первобытный к окнам липнет страх,

И металлический аукается хохот.

Стальная воля связывает нас —

Всех вовлеченных в мощное движенье.

Подумаешь — какое там крушенье!?

Представится — обратное подчас…

Представится, что где-то впереди,

Когда составы встречные несутся,

По чьей-то воле разных два пути

В один непредсказуемо сольются.

Услышишь кожей, как из-под земли

Исходит стон от скрежета вагонов!

И понимаешь — лучше жить вдали

От поездов ночных и перегонов.

Соседи спят. Вагонный чай допит,

Лишь дребезжат на столике стаканы,

А мой состав все мчит и мчит, и мчит,

И лязгают железные суставы.

И так тревожно станет вдруг в груди

За всех любимых, ждущих на перроне,

Что понимаешь — надо бы сойти,

Но остановок нет на перегоне.

***

Николаю Зиновьеву

I

Дело сявок — подхватывать вой,

Скалить пасть в непотребной улыбке.

Знаешь, Коля!

Мы встали с тобой

На краю

И без права ошибки!

А за нами остатки страны

Замирают в предчувствии снова:

Перевоет ли вой сатаны

Наше Русское Правое слово.

II

Убей, но не могу понять

(Быть может, разум узкий?):

За что я должен избегать

Святого слова — «Русский»?!

Сказать его почту за честь,

Не слушая Иуду,

Над ним благословенье есть,

Оно подобно чуду!

За это слово я всерьез

Приму любую меру.

Так на Голгофу шел Христос

За Истину, за Веру!

***

Покатилось солнышко

Да за лес дремучий...

Вороны над полюшком

Поднялися тучей.

Смотрят, смотрят вороны,

Ищут — да не хлебушка.

На четыре стороны

Раскачали небушко.

Вглядывались вороны,

Да и углядели.

И в закатну сторону

Тучей полетели.

А в той самой стороне,

Травами укрытый,

На рубежном на холме

Я лежу убитый.

Ходит рядом вороной,

Звякая уздою.

Мне ни мёртвой, ни живой

Не помочь водою.

Жду-пожду вас, вороны,

Положив головушку,

За родиму сторону,

За родимо полюшко.

Попируйте, вороны!

А затем летите —

На родиму сторону

Весточку несите,

То, что ворог не один,

Да притих до времени.

Пусть растет мой малый сын,

Привыкает к стремени.

Улетели вороны

С весточкой до милой...

А закатна сторона

Дышит чёрной силой.

Вороной мой, вороной!

Друг ты мой старинный!

Если помнишь путь домой,

Уходи до сына.

***

Вчера убили волка егеря.

Не просто так убили, а по праву.

За то, что самый дерзкий из зверья,

За то, что стаду он чинил потраву.

Вчера волчица выла от тоски —

Не на луну, а на свою потерю.

И тыкались в опавшие соски

Прозревшие едва четыре зверя.

Вчера убили волка егеря,

Но овцы блеют в страхе отчего-то…

И я подумал: зря убили, зря —

Теперь волчица выйдет на охоту.

А от природы суке быть хитрей

Назначено, чтоб выкормить породу.

И нет надежды впредь на егерей,

Когда волчица выйдет на охоту.

***

Ты начал жить среди волков,

Ты обретаешь их привычки.

Ты крови ищешь, ищешь стычки,

Где человек бежать готов.

Но знай! Из-за куска еды,

Из-за волчицы, места в стае,

Звериный облик обретая,

Твои изменятся черты.

Ты станешь молнией — по насту

Наискосок кобыле в пах!

И — чтобы наст от крови красный!

И — чтобы пена на губах!

Заматерев, ты точно знаешь —

Там, где соски у всех зверей,

Нежнее кожа, дух острей!

И ты клыки туда вонзаешь.

Любой бросок твой станет верным.

И, разрывая, теребя

Добычу, всюду будешь первым,

И стая выберет тебя.

Но помни истину одну,

Что нас сведёт однажды случай

И вот тогда твоя по-сучьи

Подруга взвоет на луну.

Но ты однажды выбрал масть.

Тебя всему учили волки.

И потому на гром двустволки

В прыжке свою оскалишь пасть.

Напарник мой, в словах не скорый,

К тебе с опаской подойдёт,

Обронит:

— Жив ещё матёрый! —

И с двух стволов тебя добьёт.

Под жарким телом, проседая,

Набухнет волчьей кровью наст.

И в ближний лес оврагом стая

Уйдёт, которую ты спас.

И там, где пуля не достанет,

Один волчонок, не таясь,

Вдруг вздыбит холку, пасть оскалит —

Твоя растёт, матерый, масть!

***

О, виды русские ночные

Укрытых снегом деревень!

Дымы высокие печные.

И небо всклень, и звёзды взвень!

Ничто души вот так не тронет,

Как этот вид, как этот лад.

И месяц в облако утонет

Как в печку русскую ухват.

Там в звёздах-угольях пошарит,

Как тот ухват.

Да зазвенит,

Да чугунок достанет с жару,

А в нём картошечка парит!..

О, счастье русское!..

Эпоха!

Ты счастье русское не тронь!

Когда с ладони на ладонь

И скачет, и парит картоха!

Обшелушу мундирчик ей…

Макну заместо соли в звёзды…

Ещё бы в подполе груздей

Достать…

Да ладно,

Нынче поздно…

Замкну плотнее на ночь дверь

Да в печь полешечков подброшу,

И стану думать о хорошем…

О чём же думать мне теперь...

…когда январь!

И небо всклень!

И звёзды взвень!

И месяц пляшет!

О, виды русских деревень!

Покой небесный и домашний…

***

Ветер южный. А снега — Сибирь!

В феврале не такое бывает.

Книжек много. А есть Псалтирь,

Только многие забывают.

Воробей вот, синица, снегирь

Улетать не хотят нисколешко!

Снега много. Снега — Сибирь!

Прокатись над Россией, солнышко!

Ветер южный, да так метёт —

Только к марту оттают новости,

Кто остался, не подведёт —

Оттого что живёт по совести.

Благодарен за всё февралям.

Всё у них по уму да совести

А синицам да воробьям —

Я товарищ.

Такие вот новости…

***

Ночь.

Январь.

Дорога.

Звёзды всё полней.

Не проси у Бога

О продленье дней.

Ты под звёздным светом

Лучше попроси

О душе бессмертной:

— Господи,

Спаси!