Маргарита ЗАЙЦЕВА. Проблема истинных и ложных ценностей в романе Петра Краснова «От Двуглавого Орла к красному знамени» (на примере образа Веры Вольф-Саблиной)

Христианские идеалы семейного счастья тесно и неразрывно сплелись со светскими представлениями о благополучной семье в браке Александра Саблина и Веры Вольф. Здесь всё слилось воедино: красота и ум молодых людей, лучшие традиции светского воспитания и искренняя любовь. Вера Константиновна — баронесса, «потомок рыцарей» — идеальная партия для Саблина во всех отношениях: учтены интересы полка и требования знатного рода. В унисон с этим звучит и сердце Александра, покорённого образом прелестной девушки «с золотистыми кудрями и тонкими чертами смелого открытого лица».

У Саши и Веры много общего, так как «они были одного круга», причём одни из лучших представителей этого «круга». Писатель достаточно подробно останавливается на факторах формирования личности будущей жены офицера. Важное место занимало физическое воспитание. В романе о сёстрах Вольф сказано: «Две барышни были красавицы. Ловкая, гибкая, отлично развитая гимнастикой и верховой ездой Вера каждый мяч подавала красивым классическим жестом». С одной стороны, физическое здоровье важно как залог здорового потомства славного рода. С другой стороны, физическое здоровье Веры связывается автором со здоровьем нравственным.

Целомудрие девушек дворянского происхождения бережно хранилось. Они росли под строгим надзором матери, няни, тёток. На прогулки всегда выходили в сопровождении. Так, например, тот факт, что Мария Любовина всегда одна, сильно смущает Саблина и наводит на догадку о том, что она низкого происхождения. В отличие от уединенных свиданий Саши и Маруси, Саши и Китти, с Верой он всегда встречается в присутствии её родителей. Это нисколько не мешает взаимопониманию молодых людей. Уединённость общения с Марусей, её незащищённость и доступность создают благодатную почву для пробуждения похоти и развратных мыслей. Встречи же с Верой в кругу семьи лишь наполняют сердце Александра — давно уже круглого сироты — радостью и теплом: «Катанье на тройках с горы, где она непринуждённо весело, звонко кричала от восторга, хороша была баронесса Софья, хорош её муж, хороша старая баронесса и старый барон, мрачно куривший сигары, плативший за всё и говоривший что-то по-немецки, над чем смеялись обе его дочери».

На протяжении всего XIX века шла упорная борьба женщин за свои права, и, в частности, за право на образование. Вера образованна, она «кончила институт с шифром». Шифр — знак отличия, который получали при выпуске первые ученицы в институтах. А значит, Вера была одной из лучших и способных девушек на курсе. Маруся также прилежная ученица — в гимназии её сочинение зачитывается перед классом как образец для сокурсников. Обе героини — незаурядные и яркие представительницы разных сословий. Однако под влиянием Коржикова образование Маруси принимает идеологизированный характер, уводящий её внимание от идеи семьи, которая воспринимается Марией как личная и эгоистичная и которой она готова пожертвовать во имя довольно размытой идеи всеобщего социального блага. Образование же Веры прежде всего направлено на воспитание её как будущей жены и матери детей верного слуги Отечества.

Вот как описывает идеальный брак людей высшего сословия баронесса Софья: «Мещанской пошлости, свадебных обрядов нет, потому, что мещане их не соблюдают и не знают. А есть трогательное, чистое горение девушки, которая готовится сознательно стать женой своего мужа и матерью его детей. В общей спальне — не пошлость и разврат, как видите вы, не единение тела, а единение душ. Как трогательно проснуться ночью и услышать тихое дыхание любимого человека и знать, что он тут, подле. Изящная светская девушка знает, что она должна всегда быть прекрасной и верьте, несмотря на близость её тела, она далека телом, а близка душой. В этом трогательность брака между людьми высшего света, людьми одинаковых понятий». Именно такой станет чета Саблиных — красивая пара, которой будет любоваться всё общество. Семнадцать лет они проживут в любви, взаимоуважении и взаимопонимании, вырастят добрых, чутких, чистых детей, преданных Родине и Царю. «Он ни разу не изменил ей, он её ни разу не оскорбил и она была верна ему» — говорится о супругах Саблиных в романе. На первый взгляд, полная реализация человеческих представлений об идеальной семье, полное воплощение христианского идеала взаимоотношений между мужчиной и женщиной.

Вера Константиновна в юности — гармоничная личность: «Я так счастлива. Я люблю природу, охоту, море, людей, семью, уже для меня-то теперь жизнь вечный ликующий праздник». В образе девушки неоднократно подчёркивается открытость и прямота характера, непринуждённость и естественность, духовная чистота, внешнее совершенство («ловкая, гибкая», «звонкий, чистый голос», «доверчиво опиравшаяся», «невинные чистые глаза», «любительница природы», «очаровательна», «грациозна», «смелое открытое лицо», «непринуждённо весело, звонко кричала от восторга» и др.). В своей любви к жизни Вера сама — естественная часть этого мира («синие глаза её отражали синеву неба»). Счастьем, радостью, любовью к жизни героиня оживляет погрязшую в пороке разочарованную душу Саблина.

Однако совсем другой мы встречаем Веру Константиновну спустя годы на балу. В мировоззрении 25-летней героини очевидно доминирование материальных ценностей. Вера кокетливо напрашивается на комплименты, наслаждаясь взглядами окружающих: «Я не очень постарела?». Невинные на первый взгляд детали, характерные для многих женщин, дополняются автором главным фактом, свидетельствующим о коренном изменении личности Веры. В разговоре с Императрицей Саблин признаётся, что жена не хочет более рожать детей, так как «любит свет», «ей хочется выезжать». Это признание приводит Императрицу в недоумение: «Это нехорошо. Дети — благословение Божие и отказываться от них грех». «Эти новые теории — не доведут они до добра Россию» — добавляет она, предсказывая тем самым ошибочность выбранного пути как Веры, так и многих её современниц.

В портретных характеристиках Веры-жены, в противоположность Вере-невесте, больше внимания уделяется тому, во что одето прекрасное тело: «прелестная рука, украшенная многими кольцами с брильянтами и опалами», «на ней был утренний роскошный, кружевами отделанный, бледно-голубой капот», «широкие, обшитые кружевами рукава капота скользнули с них и обнажили по локоть, белые, полные, дивно прекрасные руки с пальцами, усеянными кольцами с драгоценными камнями». Более того, появляются некоторые подробности интимной жизни супругов: «Вера Константиновна красная, растрёпанная и счастливая одержанной победой, вышла из кабинета». В этой сцене Вера напоминает Аксинью, а не Наталью (М. Шолохов «Тихий Дон»), Лару, а не Тоню Живаго (Б. Пастернак «Доктор Живаго»).

Практически отсутствует описание глаз — «зеркала души». А то немногое, что даёт Краснов, свидетельствует не о непринуждённом и естественном выражении внутреннего мира, а о расчётливом поведении героини. Так, например, в сцене, когда Вера пытается помешать Саблину уйти добровольцем на войну с Японией: «Она стояла скорбная, и синие глаза её были устремлены на него из-под тёмных длинных пушистых ресниц. Почти чёрные брови нахмурились, складка легла на переносьи, тонкие губы были сурово сжаты». Видна решимость героини во что бы то ни стало достигнуть своей цели. Далее её состояние меняется: «вдруг слабым, плачущим голосом сказала она, и слёзы брильянтами заискрились в заблестевших глазах и упали на розовые щеки». Но это лишь мастерский ход актрисы, мнимое отступление, рассчитанное, на самом деле, на решительный, сокрушительный удар. Глаза в слезах здесь — не зеркало внутреннего мира, а средство достижения поставленной цели. Совсем неискренне звучат слова, произнесённые с надрывом, в истерике, скорее, как укор: «Ты господин — я раба твоя».

Стремление Веры руководить судьбой мужа, вносить корректировки в его понимание долга, попытки удержать Александра подле себя противоречат русской патриархальной традиции семьи. Вспомним героинь из романа «Тихий Дон» М. Шолохова. В вопросы службы Наталья, Ильинична, Дуняша Мелеховы никогда не вмешиваются, не обсуждают, идти служить их мужьям и сыновьям или нет. Естественно, положение казака и положение офицера императорской гвардии знатной фамилии сильно разнились. Но высокий статус, с нашей точки зрения, накладывает двойную ответственность на Саблина. Вера же использует служебное положение мужа для того, чтобы устроить при дворе свою беззаботную, весёлую жизнь. Совсем забывает она слова, произнесённые ею в юности: с того, кому много дано, многое и взыщется. Вера Константиновна свою жизнь воспринимает уже как должное, а не как дар Божий, и не собирается отдавать долгов. Более того, она готова биться за уже состоявшуюся успешную жизнь, поступившись даже своей совестью и честью.

Всё это свидетельствует об уходе Веры от христианской традиции, прослеживаемой в трудах, посвященных правилам поведения в обществе и дома, начиная от «Домостроя» и заканчивая такими книгами, как «Хороший тон» (СПб, 1889) или «Жизнь в свете, дома и при дворе. Правила этикета, предназначенные для высших слоёв российского общества конца XIX века» (СПб, 1890).

Н. Арсеньев в статье «О духовной и религиозной традиции русской семьи» так передает суть христианского союза мужчины и женщины: «В браке, любви человек переносит центр интересов, мироощущения из себя в другого, избавляется от собственного эгоизма, погружается в жизнь, входя в неё через другую личность: в какой-то мере он начинает видеть мир глазами двоих. Любовь, которую мы получаем от супруга и детей, даёт нам полноту жизни, делает нас мудрее и богаче» (Арсеньев Н. О духовной и религиозной традиции русской семьи. //http://www.gumer.info/bibliotek_Buks/Culture/Article/Ars_DhRel.php). С Верой Константиновной происходит обратное: круг её интересов в конце концов сужается до узких рамок собственной личности, собственного комфорта. Став на этот роковой путь, героиня шаг за шагом приближается к гибели.

Завершает её нравственное падение встреча с Распутиным. «Я во власти демона», — признаётся она мужу. Неограниченная власть Распутина над героиней объясняется автором, с одной стороны, его дьявольским влиянием, но, с другой стороны, Краснов не снимает ответственности и с самой Веры Константиновны. Ложные ценностные ориентиры сделали героиню бесхарактерной, уязвимой, слабой. Вере не за что ухватиться, нечего противопоставить страшному влиянию Распутина: дьяволу героиня не может противопоставить Христа, потому как Его уже нет в её душе.

Через гибель Веры Константиновны автор выражает своё видение одной из причин крушения «старого» общества — слабости представителей этого общества, потерявших духовную силу, опустошённых и заплутавших в своих нравственных исканиях. Вера (не первая и не последняя) покорно отдаётся Распутину — демону не скрытому, а видимому. Женщины, собравшиеся у Вырубовой, смотрят на Саблину с завистью, не видят абсурдности происходящего. То же самое, с точки зрения автора, произойдёт и с Россией, которую, подобно Вере, отдадут на поругание антихристу.

«Холодная Вера Константиновна, воспитанная в строгом доме и лучшем институте, ушедшая в детей, далёкая от флирта, прямая и честная. Но дьявол прикоснулся к ней и вся её честность и чистота полетели, как карточный домик, построенный ребёнком, и легли плоско и гадко!» — это, конечно, субъективная позиция сражённого горем мужа, не способного здраво оценить случившееся. Такой, какой Саблин представляет жену, Веры не было уже давно, задолго до встречи с Распутиным. Если бы Вера оставалась той, какой её знал муж, если бы по-прежнему жила жизнью детей, интересами Саблина, семьи, то не поддалась бы влиянию этой демонической личности. Да и вообще вряд ли с ним встретилась.

Вера, не справляясь с тяжёлыми душевными муками, решает покончить с собой. Тем самым героиня проявляет, с нашей точки зрения, в последний раз эгоцентрическую сущность своей личности. Уже никогда не оправится от этого удара Александр Саблин, страшная потеря глубоко ранит детей Веры.

Е. Трубецкой в своей работе «Смысл жизни» писал, выражая позицию многих исследователей, писателей, журналистов, философов, что «самоубийство есть всё-таки акт волевой энергии, направленный к цели и, стало быть, предполагающий цель. Акт этот свидетельствует не о прекращении стремления к смыслу, наоборот, о силе этого стремления и об отчаянии, проистекающем из неудачи его достижения» (Трубецкой Е. Смысл жизни. — М., 1994).

Иной представляется точка зрения автора романа «От Двуглавого Орла к красному знамени». Для П. Краснова явление самоубийства — слабость, трусость, бегство. Но к пониманию этого автор приводит своего героя не сразу. «Смертью заплатила она за свой грех, смертью искупила несчастье, когда так хотела жить. Это ли не подвиг!» — говорит Александр Саблин. Ответит на этот, казалось бы, риторический вопрос сам герой несколько позднее, когда увидит в подобной ситуации семью Козлова. К Зое Николаевне Саблин обратится с призывом, проникнутым знанием страшной боли, которую заставила его пережить Вера Константиновна, призывом не губить себя и не делать несчастными двух любящих её людей, а скрыть всё и самой нести бремя страшного греха, не омрачая жизнь родных, не разбивая им сердца. Вот тот крест, который поможет искупить вину и который намного тяжелее, чем путь самоубийства. Вере такой путь оказывается не по силам.

Таким образом, идея семьи как оплота души и тела человека многократно утверждается в историческом повествовании П. Краснова. Отступление и тем более отречение от идеи семьи делает человека уязвимым и бессильным перед различными соблазнами. Человек словно теряет путеводную звезду; он, пытаясь заполнить пустоту, образовавшуюся в душе, часто вступает на ложный путь.