Михаил БЫЛЫХ. И чаша до края полна

***

Куда ни плюнь — всё плевел постмодерна,

И жалок сноп искусства со жнивья.

Я по весне залётного, наверно,

Иных времён, подслушал соловья.

Он старый сад прошил хрустальным звоном

И лалов дробь рассыпал из ларцов.

Взмывал, парил и падал полутоном,

То вспоминал разливы бубенцов.

Смутилась тьма, и мир восстал из праха,

Стряхая блажь и грязь веков с парчи.

Привет тебе, божественная птаха,

Поклон тебе за дивный свет в ночи.

ВСТРЕЧА

Наверное, срок, если вызвали дали

И память вручила билет.

Полвека берёзы меня поджидали

В тех колках, которых уж нет.

Зову их из детства по-прежнему юных,

Ещё не пятнавших стволы.

— Вернулся, — пытают, — ты с пажитей лунных,

Где люди как луни белы?

И в радости встречи ни доли печали,

Ни слова о боли разлук.

— Вы снова, проказницы, мне раскачали

С барашком лазоревый луг!

С опушки равнина сбегает за овидь,

Широко бежит и светло,

А яр невдали по-над речкою ловит

Моё горевое село.

Ищу меж заглохшими ныне домами

Ещё не раскатанный свой.

Лицом припадаю к молоденькой маме,

Гася впечатлений сувой*.

Как в сладостный сон ухожу с головою

В любви и покоя волну,

А мама всё гладит и гладит рукою,

Ласкает мою седину.

Берёзовый лепет да мамины руки —

И чаша до края полна,

А всё остальное, все жизни излуки,

Все годы иные — мана**.

* Сувой — пучина, кружение воды, водоворот, водокрут, вырь.

** Мана — блазн, наваждение, обманчивое явление.

КУКОЛЬНЫЙ ТЕАТР

Детство нас не шибко баловало,

Но однажды кукольный театр

Ветрами бродячими замчало

В позабытый картами квадрат.

На билет рублёвый ищем крохи.

То не сказка — сущей жизни соль:

Ваньки-встаньки, девки-скоморохи,

Слуги и всамделишный король.

Ваньку-встаньку не берут и пули,

Девки пляшут — аж кидает в жуть.

Короля за нитку потянули —

Взмах руки — и кажет верный путь.

Малышня бросает вверх ладоши.

Зрелость действо судит сверху вниз:

— Слуги — дрянь, зато король хороший, —

И зовёт его сыграть на бис.

…Кончились рублёвые билеты.

Жизнь прошла. Страну извёл дуван.

Куклы лишь как прежде разодеты,

И манит огнями балаган.

***

Мой прадед, современник Льва Толстого,

Орал поля не с блажи — из нужды,

Но графа чтил он как отца родного

За светлый ум и знал его труды.

Что их роднило — пахаря и графа?

Глубинный взгляд на мир и суть войны?

Конечно, не посконная рубаха,

Скорее поиск Бога и вины.

Свои пути у них, свои Голгофы,

Но даже смерть, как знак, в единый год

В преддверии российской катастрофы

Какой-то смысл зловещий обретёт.

Достались мне жесточе власть и вера.

В толстовский мир из правды и добра

Моя тропа легла от «Холстомера»,

Из детских лет и вот до серебра.

На краткий век как беды три эпохи,

И что несёт последняя? — ни зги.

Дела в Поляне, может, и неплохи,

Коль наш язык прорвётся из туги.

СЛЕЗА

1

Вожделеньям ли преграда,

Иль вину загладить надо —

Из лукавого потая

Льётся слёз притворных рать.

Отступает спесь мужская,

И летит премудрость спать.

2

На могильный холмик глины

Моросит слеза кручины,

Но неведомо покуда,

Иль взойдёт она лихвой,

Иль лазурью незабудок,

Иль забвения травой.

3

Человечий мир в основе

Неуютен и греховен.

Взято чадо роком в клещи

На бездомной злой стезе,

И вселенная трепещет

Болью в крохотной слезе.