Нина ВЕСЕЛОВА. В стороне благодатной

***

Даёт отмашку мне природа:

Снега легли — садись пиши

О жизни своего народа,

О прозябании в глуши.

А мне сжимает горло комом,

И падает перо из рук:

Ведь это людям так знакомо,

Что лучше промолчать, мой друг.

Растают белые заносы,

Вернётся вешнее тепло.

И сами отпадут вопросы,

Поскольку время истекло.

***

Спросили, кем же я работаю,

Кому служу в поту души,

Какой почтенною заботою

Согнута я в ночной тиши.

Тем, кто за хлебом выбирается

Лишь изредка, и то с клюкой,

Определённо полагается

Перемещаться на покой.

И кто бы спорил? Я согласная!

Вот только завершу труды,

Добуду гласные-согласные

Из русской золотой руды,

Сложу их в сундучок окованный,

Чтоб отыскали через век

И подивились очарованно,

Что жил такой вот человек:

Корпел без меры над бумагами,

Пустой чурался болтовни,

И блата не имел с завмагами,

И длил без разносолов дни,

Не говорил другим, что мается,

Деля последние гроши,

И знал: никто не догадается,

С кем он беседовал в тиши.

***

В слове «снеги» столько неги,

Что забудешь про снега,

Под которыми побеги,

Перелески, берега,

Под которыми, внимая

Сердцу матери-земли,

Спят зародыши до мая,

Спят дома и корабли.

В белой мантии узорной

Тонет до колен нога,

И, куда ни бросишь взора,

Всё снега, снега, снега,

Неподъёмны, неприступны

И надёжны, как редут,

Возлежат они… А снеги?

Те, конечно же, идут!

***

Долгожданный первоцвет

После нудной зимней стужи.

Ах, как ты для сердца нужен,

Да ещё на склоне лет!

Клювы будущей листвы

Дымкою укрыли дали.

Хоть такое все видали,

Чувства старые новы.

И опять душа дрожит

Возле строчки мать-и-мачех.

И не может быть иначе,

Когда хочется дожить

И до поля васильков

После кипени ромашек,

Словно не было промашек,

Словно не было силков,

А всегда цвели сады,

Облаками став земными,

Поменяв на время имя

И предчувствуя плоды.

Неумолчна жизни трель:

Отцвели в ночи фиалки,

И нисколечко не жалко,

Что забылось про апрель.

А простуженным ветрам

По жаре так сладко спится,

Что похож на небылицу

Вой метели по утрам.

Источает мёд земля

В зыбком трепете живого,

И с природой вместе снова

Обретаю силы я.

Полнюсь соками травы,

Наливаюсь кровью ягод,

Чтобы сил хватило на год

Мне до новой муравы

И на много-много лет…

Вот и промелькнуло лето.

Где ты, бывший первоцвет?

Жизнь промчавшаяся, где ты?

***

Я думаю — и слава Богу,

Что мне в далёкую дорогу

Досталась лёгкая сума,

Что не сходила я с ума,

Боясь лишиться капитала, —

Мне с близкими всегда хватало

Кусочка хлеба на обед…

Зато теперь весь белый свет

К моим ногам приник с любовью,

И стоит только двинуть бровью,

Чтобы творились чудеса

И вся небесная краса

Преображалася в земную.

Теперь травинки не сомну я

И не нарушу речки гладь —

Всё это Божья благодать,

А потому неоценима.

Незрячий пусть проходит мимо,

Влекомый страстию пустой.

Ко мне же ангел на постой

Прибыть сегодня обещался,

А потому не попрощался.

И я от счастья без ума!

И думаю — хваленье Богу,

Что мне в далёкую дорогу

Досталась лёгкая сума.

***

Воспоминанья наши, будто соты,

Что воском запечатаны усердно

До той поры, пока они потребны

Не станут оперившимся родным.

Тогда шутя они откроют склады,

И влага медоносная лениво

Им заструится щедро на потеху,

Поскольку для потомков нет услады

В давно увядшей горечи хмельной.

А нам казалось, что пребудут вечно

На небосводе жизни наши судьбы

И бархатистой юношеской кожи

Вовеки не коснётся смерти тлен.

А вот поди ж ты — облетели листья,

И стало голо в той зелёной роще,

Где мы гуляли, сторонясь народа

И замирая с жаждой на губах,

И не гадали, что настанет время,

Когда взирать мы сами станем скорбно

На отшумевший танец жёлтых листьев,

Детишкам попадающих в гербарий.

Глотай, потомок, горестную влагу

Моих не усмиряемых мучений

В попытке разобраться, что сияло,

Как светоч, над дорогою моей.

Напрасный труд, исполненный печали.

И для меня он тоже непосилен,

Но так заманчив, что нельзя оставить

Попыток этих даже на краю.

Наверное, истошное томленье

По недоступным запредельным сферам

Нас и ведёт тропою каменистой,

Украшенной приметами любви.

А разобраться — станет ясным-ясно,

Что страсти есть досадная приманка,

Зовущая нас прыгать, как в болоте,

На кочку с кочки в поисках припасов,

Которые питают нас зимой.

Вот и решай про юности забавы —

Пустое это умопомраченье

Или крылатость, данная богами

В подмогу на трясинистом пути.

Так хочется опять его пройти…

Прости меня, потомок мой, прости.

***

Много лет у меня не селились скворцы,

Облетали усад стороной.

И осели у старого дома венцы,

И разруха прошла над страной.

Со слезами доходы худые кроя,

Я не стала нежнее; к тому ж

Поразъехались дети по дальним краям,

Перебрался под сосенки муж.

А друзей за богатство сгубила борьба.

И увяла земная краса.

На просторах, где сеяли прежде хлеба,

К небесам потянулись леса.

Ничего, что согрело бы душу мою,

Не осталось на этой земле.

И о чём я во мраке вечернем молю,

Пусть никто не расслышит во мгле.

***

Раньше времени Господь не заберёт,

Не печальтесь, люди, понапрасну,

Радуйтесь, что небо снова ясно,

Что грехи не взяли в оборот,

Что в тиши сопит беспечно кошка,

Что сегодня не пустая плошка,

И когда глядишь в своё окошко,

Видишь, как порхают у ворот

Нет, не мотыльки, а чьи-то души,

Жаждущие мир земной послушать,

Вспоминая прежние деньки,

А вдали, у пенистой реки,

Раздаются визги ребятишек,

Отдающих сил своих излишек

Благодатной ласковой воде,

По которой так легко беде

Ускользать из наших нудных будней,

В коих с каждым годом беспробудней

Спят, небес не слыша, человеки,

И лишь только трепетные веки

Говорят о маете глазниц,

Видящих людей, упавших ниц

Перед распростёртым небосводом,

Уносящим душу, словно воды,

В сказочные лёгкие миры,

Из которых тотчас комары

Возвращают блудную на место,

И она опять покорно, вместо

Радостных вальсирующих па,

Ковыляет по земле, слепа,

Плачущая о летящих днях,

А на небесах её родня,

Обречённо недоумевая,

Молится, чтоб вывезла кривая

Из земной сосущей колеи

И твои колёса, и мои…

***

Ах, что Ты делаешь со мной,

Всевластный Боже?

Свет проливается стеной!

И рябь по коже!

А за Порогом — благодать

Иного мира.

И я готова жизнь отдать

За то, чтоб лира

Звучала, смерти вопреки,

Вздымая шею.

Меня своею нареки!

Смотри: у Времени реки

Твоей касаюсь я руки

И хорошею.

***

А сусло выбродило: вот —

Затычку выбило и хлещет!

Ах, знали б вы, какие вещи

Мне напевает голос вещий,

Какой восторг во мне живёт!

Смогу ли, вверившись дарам,

Я передать небес звучанье

И сердца жар необычайный,

И странное страстей молчанье,

И свет, летящий по горам?

Пронзает ток…Рука в руке!

Дыханье в такт! И поступь в ногу!..

Я знаю, Господи: немного,

И соберусь к Тебе в дорогу

Без всякой ноши, налегке.

***

Отчего, дружочек-клён,

Нынче неприветлив?

Не берёшь меня в полон

И отводишь ветви.

Или ночка не светла

И озябли ноги?

Или юная ветла

Встала на дороге?

Затяну в тугой венок

Свои руки-плети

И покорно буду срок

Доживать на свете.

Падают сухим дождём

Листья без печали.

Мы всегда чего-то ждём

У судьбы в начале.

А когда слетает снег

Первозданный с неба,

Прекращается наш век,

Словно он и не был.

Станешь ты, дружочек-клён,

Никому не нужен.

Заберёт тебя в полон,

Околдует стужа.

И останется ветла

Плакать у дороги,

Что исхожены дотла

У любви дороги.

***

И промчалась гроза стороной.

Наши губы остались сухими.

И твоё сладострастное имя

Не сразило мой горький покой.

За рекой, в стороне благодатной,

Пролилися грибные дожди.

Моё сердце, не плачь, подожди, —

Скоро всё повернётся обратно.

И босыми ногами — дитя —

Я пройду по муравчатым лужам…

Кроме Господа кто ещё нужен,

Если жить не шутя?