Юрий ВОРОТНИН. За миг до разгадки

***

Наши песни, как реки тягучие,

Наши сказки, как солнце в мороз!

Почему лишь от случая к случаю

Мы поем, замирая от слез?

Так запеть, чтобы песня, как благовест,

Поднимала с земли окоем,

Чтобы знать, если живы покамест мы,

То уже никогда не умрем.

ЦЫГАНОЧКА

По утрам мы зяблики,

Ближе к ночи — вороны.

Покатились яблоки

На четыре стороны.

На дороги дряблые

Жизнь легко потратится,

Яблоко от яблони

На тот свет укатится.

Реки окаянные,

Берега кисельные,

Печи деревянные,

Земли безземельные,

Родина овражная,

Поле с перемётами,

Закопали заживо,

Откопали мертвыми.

Жизнь казалась паночкой,

Обернулась ведьмою,

Выбивай «цыганочкой»

Дурь мою последнюю,

Не даруй мне жалости,

Не клади заплаточек,

Насуши мне к старости

Молодильных яблочек.

***

В безбожном детстве, как в загоне,

Я жил по правилам иным,

И Бог на бабкиной иконе

Мне дедом виделся родным.

Его земля не удержала

И не спасла моя слеза,

Но в Божьем облике державном

Сияют дедовы глаза.

***

Вечный дождь, беспросветная слякоть,

Приболела земля от воды.

Так и хочется жизнь перепрятать,

Залатать за собою следы.

Но куда ни бежал я вовеки,

По пятам из родных бочагов

Все текут полноводные реки

И не знают своих берегов.

***

Подолгу не видящий лета,

Живущий на самом краю,

Я лишь ожиданием света

Оправдывал долю свою.

И верил не в легкое слово,

Вгрызаясь в подзолистый лед,

А в то, что земные оковы

Терпенье мое перетрет.

***

Слышу чирканье яблок о листья в саду,

Знамо, август гуляет по сучьям,

И, как буквы, твержу за звездою звезду,

Обращая созвездья в созвучья.

Это кто и когда на небесном холсте

Мне оставил письмо ненароком,

Чтоб хрусталик глазной от усердья хрустел,

По лучу поднимаясь к истокам.

Чтобы разум кипел, чтобы сердце рвалось,

Чтобы тьма проливалась смолою,

Чтоб нежданно меж югом и севером ось

Сквозь меня проходила стрелою.

Чтоб за миг до разгадки опять надо мной,

Примеряя наряд самохвала,

Поднималось светило из бездны земной

И собой письмена закрывало.

***

Что-то нам дается свыше,

Что-то черпаем на дне,

Не дыши — и ты услышишь:

Ходят ходики во мне.

Еле-еле, тихо-тихо,

Потерявшихся не ждут.

И никто не будит лихо,

Пока ходики идут.

***

Мне еще это даже не снится,

Это пекло еще не печет,

Ни живою, ни мертвой водицей

По устам моим мед не течет.

Но за гранями слуха и зренья

Задрожала в колчане стрела,

Суета обратилась в смятенье,

По сусекам метель помела.

***

И пока здесь на Троицу дождь

По полянам идет длинноного,

Та земля, где ты с миром живешь,

Охраняется верою в Бога.

И пока здесь на день Покрова

Будет снега отсыпано в меру,

Чудодействуют Божьи слова,

Обращая отчаянье в веру.

А еще по негаданным дням

Облака выпускают светило,

Чтобы в землю с лучей по корням

Нисходила небесная сила.

Да и мы все в упряжке одной

Край родимый, как можем, голубим —

То в крови кипятим ледяной,

То слезами горючими студим.

***

Не то чтоб камнем уходил ко дну,

Не то чтоб ночью изнывал от боли,

Но понимаю, жизнь еще одну

Мне не прожить — не хватит сил и воли.

Промыта даль пожизненной тоской,

К теплу и свету тянутся растенья...

Как благодатно чувствовать покой

И во смиреньи ждать успокоенья.

***

А пока я живой, посажу-ка я дуб,

По весне, при прохладе, при ветре,

Улетит моя жизнь, как дыхание с губ,

А он — памятник мне после смерти.

Мне не станет могила моя западней,

И душа не заметит урона,

Будут корни рассказывать мне под землей,

Что с макушки увидела крона.

Так вперед я на тысячу лет загляну,

Породнюсь с каждым прутиком-веткой,

Зеленея весною в зеленом дыму,

А зимой индевея под ветром.

И не горько мне знать, и не тяжко смотреть,

Как в пределах заветного круга

Бесконечная жизнь, бесконечная смерть

Каждый раз переходят друг в друга.

***

Даже если память и несметна,

В перепутьях сгинувших времен

Сколько нас, прошедших незаметно —

Ни могил, ни славы, ни имен.

Не ищи следов в осевшей пыли,

Не печалуй лично ни о ком,

Помяни всех разом: «Жили-были,

Редко ели кашу с молоком».

***

И смерть становится привычкой,

И неподвластна жизнь уму.

Но вдруг ночная электричка

Напополам разрежет тьму.

И, подхватив озноб колёсный,

Зажав соломинку во рту,

Поделишь жизнь на до и после,

И загоришься на ветру.