Александр БУГРОВ. О небывалом невпопад
***
За перелеском — огороды.
Забор, вьюнком перевитой.
Картины видимой природы
Определяются водой.
У тропки небольшие камни.
И на одном из них просвет:
Рыжеет, испаряясь, капли
Еще полупрохладный след.
***
Юрию Бекишеву
Уголок медвежеватый
В паутине клейкой.
Бывший магазин «Двадцатый»
Стал теперь «Копейкой».
Ангел хохлится без нимба
И свистит нахально.
Ежедневно, анонимно.
Конфиденциально.
Там, где был ларек газетный,
Заросли крапивы.
Над забором чуть заметный
Отсвет перспективы.
Не получится на фото
Блеклой светотени.
Ретрошлягер Нино Рота
С нотами не теми.
Утра одеревенелость.
Мира обветшалость.
Прошлое куда-то делось,
Музычка осталась.
Можешь, если ты счастливчик,
Путь найти окольный
Под испытанный мотивчик
Ветерок-н-ролльный.
***
Поразлетелись купидоны,
Подсохла на цветах роса.
Так умирают телефоны,
Совсем не так, как адреса.
Один мобильник не ответит,
В другом — короткие гудки.
Похмелье землю обесцветит
Ветрам июньским вопреки.
Полупритворную зевоту
Лелея, забредешь на пруд.
Как Ихтиандр, посмотришь в воду —
Там головастики плывут.
Один на лодочке катаюсь,
Мираж пытаясь подстеречь.
Колеблются, переплетаясь,
Морские водоросли встреч.
***
Парк под зимним дождем —
Место богоугодное.
Стойко переживем
Самодурство природное.
Поскользнулся бахвал,
В лужу шмякнулся — вот тебе
И рождественский бал!
Православная оттепель…
Сам дурак. Точка. ру.
Можно удостовериться.
Под дождем на ветру
Суррогатное деревце.
А точнее — мамзель.
Надо с ней погалантнее.
Вологодская ель
Производства Голландии.
Типовая модель…
По России по всей
Эти елочки потные
Десять трудятся дней,
А потом безработные.
Целый год карантин,
Помещенье служебное.
Незатратное, блин,
Капиталовложение.
Рождество под дождем.
Хвоя пахнет ночлежкою.
До ограды пройдем,
Станем слякотью снежною.
***
В начале августа — докука.
Насущный зреет урожай.
С трех грядок две корзины лука
Сушить под крышу полезай.
С утра постелены газеты
Посередине чердака,
И тестя мудрые советы
Не очень достают пока.
В окошко лучики заката
Сюда проникнут в аккурат.
Романовского маловато,
Но не сказать, что мелковат.
Порой чердак пахнет подвалом,
И тьмою поперхнется свет.
Добра отжившего навалом:
Чего-чего тут только нет!
Костыль, картонка, рукавица,
Ракетка, Ленина талмуд,
Сомбреро (может пригодиться,
Когда поеду в Голливуд),
Утюг, кастрюля и кокарда
В опальной груде барахла.
Географическая карта
Шевелится как полумгла.
Под запыленным самоваром
Брюссель, Женева и Бордо.
Оборван край за Гибралтаром,
Взамен Атлантики — ведро.
Подмокший запах кисло-сладкий
Над шелестящей шелухой,
И за пластмассовой лошадкой
Моллюск прищепки бельевой.
КОЛХОЗНАЯ БАЛЛАДА
Над лугом ворон пролетит
И взмоет кверху.
Залезет в трактор инвалид
Захлопнет дверку.
И по дороге столбовой,
По жгучим росам,
Рванется ржавый громобой
В райцентр за огненной водой
И купоросом.
Заахает народ честной
По всей округе:
Куда ж он перед посевной
И с похмелюги!
Но лихо обогнув забор
И грязь кювета,
Бибикнет знатный комбайнер
У сельсовета.
Пускай башка трещит, зато
Он смог подняться!
В Сосновке не живет никто
Уж лет пятнадцать.
***
Помятый план эвакуации
У лавки подзарос травой.
Еще способен удивляться я
Абракадабре мировой.
Смазлив ландшафта пасторального
И агротехники гибрид.
В режиме времени реального
Бумажка серая хандрит.
Уют спешит на смену хаосу
Полупорядок сторожить.
Чем мы поможем Санта-Клаусу?
На паузу поставим жизнь.
Как старый мореход у Кольриджа,
О небывалом невпопад
Хор автотранспортного колледжа
Приврет, блаженно сипловат.
Штиль взбаламученного марева —
Еще один полумомент.
Не дозвониться до Архарова,
Не схватывается цемент.
Козелино поерепенится,
Пока не соберет грибы,
Но к выборам оевропеится
И общей не уйдет судьбы.
Несчастная бумажка полностью
Размокнет через пару дней.
И спортплощадка по-над пропастью
Бесхозней станет и родней.
***
Уикендная в среду погода
Позволяет взглянуть с каланчи
На туманности пылезавода,
На безвестные наши бахчи.
У обочины пеплоцентрали
Вековые ромашки видны.
От бескровных сражений устали
Рядовые гражданской войны.
Чтоб затеять честной поединок,
Надо выслушать наш ропоток.
В штыковую под звуки волынок
Поспешит пассажиропоток.
В гудбайтауне лучше сначала
Суицидной погодке подстать
Пункт приема цветного металла
Под дождем на мобильник заснять.
Пусть на пуфиках у бухгалтерий
Ждут брезгливые фельдъегеря,
Репортаж с Элевсинских мистерий
По ТВ краем глаза смотря.
Гаснет свет монитора в подсобке
Амнистирован воздухосклад.
И зациклился на расфасовке
Утепленный отчаяньем взгляд.
Зарыбленье пираньями речек
Крупной рыбе поможет спастись.
И бессовестно муха щебечет,
Обживая запечную высь.
***
Поутру на скамеечке
В парке барышня в белом
Чинно лузгает семечки,
Будто занята делом.
Слева вся территория
В шелухе, ну а справа
Шмель на книге «Теория
Государства и права».
***
Костромка вспомнится порой
И хлеба вкус ночной.
Есть первый снег, а есть второй
Он не такой ручной.
Рукой не станешь брать его,
А если и возьмешь,
То превратится волшебство
В бесхитростную ложь.
Заулок, где сейчас стою,
Не оживишь мечтой.
Тут вспомнишь не любовь свою,
А влажный хлеб ночной.
Смешно чирикнул воробей,
С опаскою храбрясь…
Не позабыть руке моей
Второго снега грязь.
***
Полчаса пешком до сада
(Мысли будто сквознячки),
Разредить давно бы надо
И морковь, и кабачки.
Лужи к вечеру просохнут
На селищенском плато.
От работы кони дохнут,
Ну а людям — хоть бы что!
Дом родной за поворотом
Перебрался в полутень.
Где он, лучший день?
Да вот он!
Вот он — лучший в жизни день!
***
Видать, изучили
Азы гидропоники
Из пыли и гнили
Садовые гномики.
Заметит порою
И дачевладелица:
То двое, то трое
Под сливой шевелятся.
Один загорает
Полдня на матрасике
И сыто рыгает,
Катаясь на Барсике.
Другой у порога
Смолит самокруточку.
И жутко немного,
И весело чуточку.
В окошко заглянут,
В разгаре застолья
«My darling» затянут
И «Русское поле».
А утром разбудят
Рыдая все шестеро
И врут, что не будет
Второго пришествия.
Листве к человечкам
Прилипнуть случается.
И кажется вечным
Шум электрочайника.
