Александр НЕСТРУГИН. Мой берег, мой сказ, мой дом

РОДОСЛОВНАЯ

Всё, что рдело-цвело до нас,

Прорастает в родном краю…

Дон издревле течёт — в Дамаск,

Где слоистую сталь куют!

Дон сбивает волну к волне,

Тесно судеб кладёт венцы.

И хопёрцы идут ко мне,

И на берег зовут донцы.

Пашут крепи, челны смолят…

Точат шашки, равняют строй…

Дон умеет ковать булат —

Век за веком, за слоем слой!

…………………………………

И не гас в том горниле жар,

И срастались в одно слои

Вольных, беглых и — китежан,

Всех, кто брезжит в моей крови.

Кто, чтоб только сродниться с ней,

Рвал тенета чужих дорог —

И века расседлать коней,

Расстелить себе Русь не мог.

И заснул богатырским сном,

Положив в голова миры, —

Как усталый задонский гром,

Что дошёл до Урал-горы.

…………………………………

И пока я судьбу вбирал,

И пока я простор вдыхал,

Так знакомо синел Урал,

Белой шапкой Алтай махал!

И обочья донских дорог

Зарастали разрыв-травой,

Чтоб Иртыш хан Кучум не смог

Натянуть на лук — тетивой…

И пока я учил урок,

Чем отечества воздух жив,

Мне Дамаск отковал клинок

Из кремнёвых уральских жил.

…………………………………

Глянет в очи мне длинно даль,

Неоглядная — сердце мрёт…

Постывшая, меркнет сталь,

Но не меркнет, не смеркнет род!

Ведь в крови моей — не угар,

Не застолий взрывная взвесь,

А кузнечного горна жар,

Что однажды раздули здесь,

Где мой берег, мой сказ, мой дом;

Где, лишь станут потёмки рдеть,

Клонит стремя под берег Дон,

Чтобы берегу — ногу вдеть…

***

Эпоха лепит поколение,

Не доверяя пластилину.

И не по щучьему велению —

Сутулясь, тачкой возит глину.

Из глинищ старых, из оврагов,

С полей, что смутами размыты.

Из котлованов всех гулагов,

Всех Днепрогэсов и Магниток.

Из всех траншей, из всех окопов,

Что вжались в твердь — до мезозоя.

Та глина пахнет смертным потом

И непросохшею слезою.

Не мокрым парком и не садом,

Где цвета вешнего завеса.

И увлажнять её не надо.

Она готова для замеса.

Лепи, пока она не скисла —

Ведь рай не возведён, не обжит.

И жги в печи стихи и письма,

Чтоб жизнь вдохнул

В ту глину

Обжиг.

***

Взводит ночь — но пока не спускает курки…

Бьются по ветру крыльями полы плаща —

И срываются с мелей чирки-трескунки,

И всё ходят кругами, в трещотки треща.

И слепое теченье, меняя нажим,

Всё скрипит пересохшим пером тростника —

Всё о том, что чужое в ночи сторожим;

Что своё нам открыться не может пока.

***

Зелёным грёзам дубняки

Упрямо в руки не даются.

Но в светлых сумерках жуки

Летят насквозь — и в окна бьются.

Я поднимаю, не пленю:

Не люстры снились им — светила!

И снова крылья рвут броню

Из синеватого хитина.

***

Как жалок он, привычный мир,

Когда природой в темень кинут —

И сотни гроз, затеяв пир,

Грома согласные содвинут!

Себя спасая — и губя

Дрожащегубой немотою,

Людской испуг спешит себя

Укрыть за зримою чертою:

За воском крыш, бумагой стен…

Но сердце, слыша слабый оклик,

Не хочет насмерть биться с тем,

Что вспышкой ослепило окна

И, будто бы созвучно злу,

Грозит задеть раскатом тяжким.

…Но эти капли по стеклу —

Как пальцев зябнущих костяшки…

***

Жизнь живого ещё монумента:

Взор орлиный, державная длань…

Обожаний лубочная рента

И — скрижалей построчная дань.

Будто бил он и шведа, и турка…

И одна лишь не лгуща черта:

Эта лопнувшая штукатурка

В уголках непреклонного рта.

***

Сонный поскрип старых вёсел

Стронем, поплывём…

Серебро старинных блёсен

Тронем рукавом.

Плёс сощурится от блеска!

Старые места:

Серебро уронит леска

В сумрак — неспроста.

…Время заберём с собою,

Бывшее в бегах —

Это, с окунёвым боем,

В белых берегах…

***

В заречье гляжу, в залужье —

В стотысячный, может, раз…

Зачем-то мне это нужно —

Чтоб даль не ушла из глаз.

Зачем-то мне это нужно:

Судьбы не прося взаймы,

В заречье глядеть, в залужье,

Где ястребы и холмы…

СОТВОРЕНИЕ МИРА

Время начиналось в летней кухне,

С полом стылым, с печкою курной.

Твои губы от простуды вспухли,

А простуда та пришла со мной.

Твой халатик слишком был заужен,

Тесно же дышать в таком тугом

Замужем — как в затишке, за мужем —

Будто в измерении другом.

Печка злится: искры, дыма космы.

Ты — парок дыхания у рта.

И так близко, в двух касаньях, космос,

И, как невесомость, темнота…

***

Ушёл в ракитник омуток —

Наверно, не вернуть…

Оно и жизни — на глоток,

Но, может, растянуть?

Седой ракитник промолчит —

Скребёт ракушки чёлн…

И я не захочу мельчить,

Не захочу — ни в чём.

ЖУРАВЛИНАЯ НИТКА

Холмы кричат вечернему окну,

Что я обобран октябрём до нитки —

Последней, журавлиной…

Что пожитки? —

Дают мне небо

За неё одну…

***

Я ещё над гарями тяну,

Над золой — упрямою строкою…

Я ещё встречаюсь на Дону

С темнотою, молодой такою!

И она, глаза мои закрыв

Неумело

Тёплою ладошкой,

Всё туда выводит, где обрыв

Прожигает холодом подошвы.

И, сквозь пальцы, золотой песок

Светится, где лунный плот причален.

И сочатся звёзды — словно сок

Срезанного в пойме молочая…