Татьяна ЛИВАНОВА. Ёж пришел лечиться. Невыдуманные истории
Рыжая-прерыжая
Любопытство и бесстрашие лисиц по отношению к всаднику поразительно. Моя первая памятная встреча с хитрющей произошла в конце 90-х под Переславлем-Залесским, где я на роскошном вороном тракенене бороздила лесные угодья за Плещеевым озером.
Еду шагом по сосновой тропке, и вдруг — почти на ней сидит рыжая, в черных «чулочках»; в упор рассматривает меня и коня. Фотоаппарата не было — и я просто уставилась на лисоньку. А она — на меня.
Дай-ка, поближе подъеду... Но лишь свернула в ее сторону — тут же бесшумно мелькнул распушенный хвост среди стволов и мелкой сосновой поросли. И была такова хищница-красотка.
Лет шесть назад, ранней осенью, рыжая-прерыжая во время моих верховых прогулок несколько раз приходила в луга, к наезженной тропке, полюбопытствовать. Смешно было смотреть, как двухлетняя кобылка Мишаня, тоже рыжая, бегавшая за своей матерью на свободе, настороженно втягивала ноздрями воздух и тянула морду к носику лиски, словно для поцелуя. Так вот они и обнюхивались вблизи меня, застывшей на Мануэле. Но к концу сентября лисичка пропала, и больше мы с ней не встретились.
А два года назад рыже-бурая возле куста на обочине нежданно-негаданно нарисовалась. Сидит себе, как собачонка, и даже не шелохнется от проезжающей машины, лишь раскосыми глазами поведет вдоль ее движения. На этот раз фотоаппарат у меня был с собой. Но когда я спохватилась сфотографировать Патрикеевну и дала задний ход, той уже и след простыл…
Кабаны
В деревню под Ростовом Великим, где мы со своими лошадьми уже прожили года два, повадились на окраинные огороды кабаны — и ну подрывать картофельные семейства. Видеть зверя мы не видели, но лай собак и острые лунки следов от копыт на развале гряд указывали на разбойных налетчиков. А потом нам с дочерью довелось и воочию лицезреть опасных гостей...
В суматохе дневных дел мы не успевали с проездкой лошадей. Поэтому повадились выезжать ближе к полночи. В это время довольно светло еще, а при появлении серпика луны (тем паче, при ее полном лике) так и вовсе складно. Нет ни гнуса назойливого, ни духоты. А лошади в темноте прекрасно ориентируются: у них и глаза всевидящие, и ушки на макушке.
И вот однажды, в одну такую лунную июньскую ночку, совершив свой обычный 8-10-километровый «магический» круг по краю полей, обрамленных водоотводными канавами, мы почти уже подъезжали к своей деревне. Вдруг наши лошади встрепенулись, выгнулись пружинами, захрапели и задергались. Хвосты в трубу и давай выбивать ногами дробь!
Мы заозирались в недоумении. Глядь, а на лугу, за посадками — какие-то тени перебегающие. Косяк кабанов!
Не нападут ли они на нас? Скорее, как можно незаметнее, на рысях — мимо, к избам, под безопасный кров! Наши сердца бились с лошадиными в унисон, гулко и отчаянно.
И вот мы дома. Обошлось...
А впервые с диким кабаном довелось мне повстречаться еще в 80-х годах. Случилось это в Прибалтике, под Елгавой, в заповедной зоне лесника Юкумса.
Шли мы с Александром Алоизовичем по солнечному сосняку, болтали. Еще щенячьего возраста, но довольно уже подрощенный гончий шнырял рядом. Вдруг — резкий шум откуда-то сзади. Подпесок кубарем, с отчаянным визгом бросается к нам под ноги, а мимо летит карьером черный кабанчик.
Мы не успели даже опомниться и испугаться. Лишь потом пришло ощущение ужаса от реальной опасности, грозившей нам, безоружным. В глазах у меня до сих пор стоит эта яркая картина — летящий мимо, в дебри леса, вепрь. Почему-то он не показался мне большим, хотя и велики у страха глаза…
Дичь на дороге
Опыт старых охотников гласит: брать лесную дичь надо верхом на лошади. Человека с ружьем (и даже без него) боровая птица боится и не подпустит близко. А вот на лошади — пожалуйста: охоться хоть на тетеревов, хоть на рябчика.
Этой зимой я наблюдала схожую картину. Правда, не с седла, а из салона автомобиля. Ехала и увидела: по дороге бегает стайка пестрых птиц, каждая — величиной с небольшую курицу. Деловито что-то клюют на обочинах, пересекают проезжую часть туда-сюда...
Подъехала поближе — не боятся. Сделала пару кадров через лобовое стекло, но показалось, что выйдут снимки недостаточно четкими. Раз не боятся, думаю, то выйду-ка из машины и поснимаю всласть. Шасть за дверцу, а они — фыр-р-р!.. Взлетели — и к ближнему леску. Только их и видела!
На следующий день увидела снова. Сначала, правда, на скорости проскочила птицу, скрытую отвалом снега. А пока развернулась да подкатила, меня опередил мужчина на джипе. Видно, азартный: сразу выскочил из салона. Но пришлось ему только руками развести: мигом упорхнули пеструшки. А он, обескураженный, еще и пожаловался мне, что не успел сфотографировать, батарейка, видите ли, села. Я промолчала, а он озадачил вопросом: куропатки это или рябчики?
Вот тетеревов бы сразу определила! Пока размышляла, мужчина вдруг указал рукой: вон они, вон, опять на дорогу сели!
Тут уж я не попала впросак. Поняла, что на автомобиль птицам наплевать, лишь человек наводит на них страх. Подъехала близко-близко: на месте, конечно, не стоят, но ведь и не разлетаются. Вдоль дороги движутся, поклевывают, перебегают с места на место.
Минут 10-15 я фотоохотилась. Куропатки (это были, конечно, они) дали мне возможность, не отрываясь от руля, сделать до полусотни кадров. Удалось и хорошо разглядеть пернатых. Из какого же разноцветья собран окрас их изящных головок!
Кстати, если мысленно убрать клювы, то чем-то (в том числе окрасом) «личики» куропаток напомнили мне мордашки мартышек из зоопарка. Но эти птицы, с их клювиками и «серёжками» под горлышками, красивы и сами по себе, без всяких сравнений. Какая простота в повторяющейся пестроте перышек! Какие кокетливые завитки топорщатся на оперении крыльев! Как надуваются тельца, противостоя ветру! Как юрко эти не маленькие, в общем-то, птички преодолевают снежные торосы и как споро спускаются с них — быстро и плавно, словно змейки!
И еще: очень дружна была эта стайка из четырех куропаток, которую мне посчастливилось дважды наблюдать на одном и том же отрезке дороги. Нам бы, людям, так славно дружить…
А то, что это были именно куропатки, разъяснил мне известный ростовский охотник и краевед Николай Васильевич Ефлатов. Только они могут бегать по равнинам и дорогам. А рябчики — исключительно боровая дичь.
Еж пришел лечиться
Засушливым летом мой внук и его друзья играли под окнами дома, у пруда. В тогдашнюю сушь только в этом пруду и сохранялась, на самом дне, кой-какая водянистая жижа. Вероятно, именно эта влага давала подпитку комарью, лягушкам, жабам и мелким зверькам. Иначе откуда бы он взялся, этот ежик, зашуршавший вдруг опавшими сухими листьями на жилой стороне береговой полосы?
Ребятня принялась ловить его. Мы с дочерью подбежали к толпе детей с воплями: «Не трогайте ёжика!.. Отпустите его!» — но тут увидели: никто и не трогает игольчатого зверька. А тот даже не сбивается в клубок. Похоже, уходить восвояси тоже не собирается.
Такое странное поведение сбило нас с толку. Пытались напугать пришельца палкой, отогнать подальше от рыжей таксы Таси, которая мельтешила рядом, — он ни в какую. А норная собачка при хозяевах тоже паинька: не смеет нападать. И тут наш «колючкин» каким-то образом умудрился свалиться в небольшую ямку. Мы наклонились над ним — и ахнули: на его боку открылась… рана. Запущенная, разъеденная воспалением и мухами, почерневшая.
Тут-то мы и поняли: бедолага пришел лечиться! Но откуда же ему стало известно, что в доме возле пруда живет ветеринарный врач, способный оказать ему первую помощь?! На этот вопрос у нас до сих пор нет ответа.
Моя дочь, она же ветврач, быстро сбегала домой за инструментами и лекарствами. Расставила ребят «ассистентами» и принялась обрабатывать травму. Ёж терпеливо выдержал очистку и промывание болящего места перекисью водорода, спокойно принял присыпку стрептоцидом и противовоспалительный спрей-антибиотик. А когда понял, что врачебные манипуляции завершены, незаметно скрылся в листве по-над берегом пруда.
Не перевелись
У берегов Вёксы и Которосли, — в Сулости, в Петрушине, в Стрелах, в Нажеровке, в Белогостицах, — от птиц отбоя нет. Мало того, что огороды подчищают, так еще и по железным и шиферным крышам настолько шумно снуют, что от скрежета и громыханья среди ночи просыпаешься. И потом долго не можешь уснуть.
Стайки воробьев круглый год украшают приусадебные деревья: словно груши-яблоки наливные! А нашествие скворцов — с весны. Если грядки ветками, ветошью или пленкой не закроешь заранее — молодые ростки любой поросли бесследно исчезают в клювах. Дрозды — стаями, вороны — группами…
Не дают поспеть вишне и оборотистые, неимоверно нарядные сороки-белобоки, ушлые стрекотуши. Попробуй-ка незамеченным мимо них пробраться — зацокают, затрещат, продадут тебя с потрохами. Но… хороши отчаянно! И рады бы мы были видеть их постоянно, если бы не вишнево-фиолетовые подтеки на листьях плодоносов, если бы не скрюченные и сморщенные ягоды. За последние три года нам с дочерью лишь этим летом удалось всласть поесть вишен в собственном саду. И то благодаря легким накидкам, брошенным на деревья.
Белобоки и смородину черную клюют, и яблоки-зеленцы, опять же не давая им созреть и калеча плоды. А уж грачи, вороны, галки так и днюют на крышах домов и сараев. То и дело слышишь — карр! кар-рр!..
Зачастую, копошась на грядках или просто гуляя, почти отпрыгиваешь, уклоняясь от «разведчиков» — одиночных или парных, совершающих облет огородных плантаций. Летят прямо на тебя, как пикирующие бомбардировщики! И где есть чем поживиться — сразу же, особыми птичьими знаками, передают об этом всей стае.
И вот они, налетчики — тут как тут! От огурцов на гряде ничего, кроме пустых оболочек, не остается. Горошек стручковый раскурочен, мякоть помидоров — в горбатых дырочках. Доходит до того, что некоторые увесистые зеленые помидорины птицы обрывают и уносят на 10-20 метров. Потом, распробовав, оставляют почти нетронутыми.
Каркуши, стрекотуньи и воруньи устраивают на тополях, в густом кустарнике и на плодовых деревьях форменный бедлам. День-деньской — гомон, щебет, шуршанье, перелеты, облеты, налеты... Нет, не перевелись птицы в нашей округе!
