Лилия СИНЦОВА. Птицу-тоску вспугнём…

СВЕРЧОК

О чём поёт сверчок за печкой

В час полуночный, в час глухой?

Доело пламя столбик свечки,

Оплывший столбик восковой…

Рассвет пришёл, и смолкла песня,

Свеча сгорела, темноте

Как будто в доме стало тесно…

А вот и нет её нигде.

Уснул сверчок, теперь не скоро,

Не скоро снова запоёт.

Я убираю с окон шторы,

Встречаю солнышка восход.

Смотрю на тучки в поднебесье —

Вдруг хлынул дождик озорной…

А мой сверчок с ночною песней

Всегда за каменной стеной.

А мой сверчок не видел света,

Дождя и солнечных лучей.

Живёт на камушке нагретом,

Доволен отблеском свечей.

УТРО В ДЕТСТВЕ

Солнечный зайчик щекочет ресницы,

Пёрышко колется — надо убрать.

Летнее утро, и славно так спится,

Колется пёрышко... Надо вставать.

Вылезло кончиком вон из подушки,

Я потянула — одно за другим

Лезут и лезут... За домом кукушка...

Снова в деревне... И тянется дым

Струйкой из щели, и в нос попадает, —

Печка дымит, закоптился бочок.

А вот за печкою, точно я знаю,

Где-то в углу поживает сверчок.

С вечера мама ещё говорила:

«Печку бы надо накинуть с утра».

Вот и, пока я спала, затопила, —

Сыростью тянет опять со двора.

Двор за стеною, вздыхает корова,

Шумно и медленно жвачку жуёт.

Пёрышком в нос, и…

— Апчхи!

— Будь здорова! —

Это будить меня мама идёт.

Детства умчалась пора золотая...

Тот ли сверчок здесь за печкой живёт?

Каждое лето домой приезжая,

Печку топлю, — там не он ли поёт?

ЧЕРЕМУХА

Вызрела черёмуха, августом раскрашена,

— Оберём-ка, мамушка, мы её с тобой.

— Сейгод много ягоды возле дома нашего.

Дёргай, дочка, кисточки, да не по одной…

Сели дома рядышком, обирая ягодки.

— Погляди, чернёхоньки стали наши рты.

— Я-то, дочка, сызмальства до черёмух падкая.

— На руках-то, мамушка, сколько черноты.

— Руки что, отмоются, не больша заботушка,

Только душу, доченька, ты не очерни.

Будет пусть душа твоя чистой, словно стёклышко,

Помыслом худым её ты не оскверни.

Вызрела черёмуха. Вслед за ней рябинушка

Ягоды раскрасила в алую зарю…

Мама моя, мамушка, горькая судьбинушка,

Я за всё, родимушка, тебя благодарю.

РЫЖИЙ

У моего заветного оконца

Повытоптана вешняя трава.

В нём каждый вечер проплывает солнцем

Милого золотая голова.

Топчи траву, нисколько не жалея

(Хоть мама и ворчит порой на нас)!

Но ты такой один, и сердце млеет

От яркости волос и блеска глаз…

Тебя дразнила: «Рыжий, конопатый!»

Ты мне репьями в волосы бросал.

То было в детстве. Я не виновата,

Что ты теперь хорошим самым стал.

А мама, ох, ворчунья, в самом деле,

Твердит мне: «Отвяжись ты от него.

Найти других не сможешь неужели?

Не понимаешь, дочь, ты ничего.

Ты деток нарожаешь в конопушках.

Дразнить их будут “рыжими” у вас».

«Ах, мама, ты сама была в веснушках.

А как мне жить без этих синих глаз?»

«Смотри, опять в окошке сполох рыжий».

«То, мама, солнышко моё пришло.

И говори потише, вдруг услышит».

«Беги, не то продавит лбом стекло».

***

Меняет осень свои наряды,

Кусты от ветра бросает в дрожь.

В дождливый вечер одна отрада,

Что ты случайно ко мне зайдёшь…

Стучишь в окошко, открыла двери:

— Да я случайно тут мимо шёл…

И я, конечно, наивно верю

И накрываю проворно стол.

За чашкой чая идёт негромкий —

Отрадой сердцу — наш разговор…

Передвигаю пять раз солонку,

Смахнула дважды с клеёнки сор…

О стенки чашки ты греешь руки.

— Бери ватрушки — с утра пекла.

Кот Васька громко зевнул от скуки:

— Ох, затяжные у вас дела.

А дождь-зануда всё хлещет в окна,

Бродяга ветер гудит в трубе…

— Пойду, пожалуй…

— Ты весь промокнешь.

Всем хватит места в моей избе.

— Я был бы счастлив. Что скажут люди?

— Да как-то, милый, мне всё равно,

Пускай ославят, пускай осудят.

…Всю ночь стучался к нам дождь в окно.

ЗАКАТ

Безудержно шепчутся старые сосны,

А вечер в разгаре, и вовсе не поздно.

Стекает за рощу усталое солнце,

И отблески рдеют на каждом оконце.

А ветер устало играет листвою,

И хочется ветру покоя, покою.

А небо за солнцем разляписто-ало,

Вдруг солнце за рощу упало, пропало.

А облако-ветошь закат протирает,

И тот из-под облака тает и тает.

Голубка воркует — о счастье, печали?

И ждёт сизаря, а дождётся едва ли...

А птица-синица в ладонях согрелась,

А мне журавля, журавля так хотелось!

АХ, МЕТЕЛЬ…

Ах, метель-метелюшка,

Курева*!

Не ходи, Емелюшка,

По дрова.

Ты на тёплой печечке

Посиди.

На крылечко к вечеру

Приходи.

Стукни во колечушко

Только раз!

Ёк, моё сердечушко!

Я сейчас.

Выбегу я, девушка, —

Обогрей!

Обними, сугревушка,

Поскорей!

Я замру, счастливая,

На груди.

Не забудь же, милый мой,

Приходи!

Ах, метель-метелюшка,

Курева!

Не пришёл, Емелюшка, —

Зря ждала!

Ты мети, метелюшка,

Над землей.

Видно, тот Емелюшка

Был не мой!

*Курева — метель с сильным ветром.

***

Вода не ведает времени,

Нет у кольца начала...

Отягощённая бременем,

Птица-тоска кричала.

А бесконечность не кончится,

В бездне не видно дна.

Время на месте не топчется,

Не вечна и тишина.

Душа не подвластна тлению,

И дело всё, может быть, в том,

Что мы не помним рождения,

Не знаем, когда умрём.

Бродяга ли в рваном рубище,

Царь ли, калека иль вор, —

Будет для каждого в будущем

Вынесен свой приговор.

А звёзды числом не меряны,

И солнышко только днём.

А может, не всё потеряно?

Вот птицу-тоску вспугнём...

КОНСЕРВНАЯ БАНКА

Бьёт наотмашь сегодня в окно

Ветер мокрою веткой осины.

Поздний вечер… И очень темно…

От небес до земли — всё дождина.

А под крышу, под самый поток

Кто-то бросил консервную банку.

Кверху дном. И всю ночь стукоток —

Выбивают дождинки морзянку.

Надоело… Но выйти мне лень

И убрать… Ладно, утром пораньше…

Но проходит ещё один день,

Дождь всё тот же и банка всё там же…

Ветер веткой уже не стучит,

День в окошке, и сеть бисеринок

На ветвях и на травах блестит

Из блестящих прозрачных дождинок.

Может, банку сходить и убрать?

А зачем? Дождь закончился шустрый.

А вот если начнёт вновь стучать,

Вот тогда… может быть… Может, утром…

ВОЗВРАЩЕНИЕ

Отпирается дом, очищают от снега крылечко,

И в последний разок в нём хозяин сегодня поспит

Под иконой в углу. В изголовье поставлена свечка,

Он собрал всю родню, что невесело рядом сидит.

Опахнули углы, заблестели в дому половицы,

Накрывают столы, поминальную ставят кутью.

Безучастно хозяин лежит под своею божницей,

Равнодушный к застолью, закускам, еде и питью.

Семь десятков годков, а вот что-то его подломило,

И вернулся сюда, под сиянье берёзовых свеч,

Что зажгутся сегодня над его одинокой могилой…

Он вернулся домой, чтобы в землю родимую лечь.

МЕСЯЦ

Чуть дышит ночь в предчувствии конца,

И месяц звёзды собирает с неба.

Потом ссыпает их, как крошки хлеба,

В раскрытый зев заветного ларца.

На крышку он усядется потом

И целый день продремлет в одиночку.

А после новорожденную ночку

Осыплет щедро звёздным серебром.

ОСЕННИЕ СТИХИ

Тает туман предрассветный над лугом, —

Клочьями белыми в небо плывёт.

Ходят четыре подруги по кругу, —

Рыжей красавицы ныне черёд.

Золото, охра, багрянец, рубины,

Алые зори да синь-небосвод.

Словно царевны, на горке рябины,

Словно княгиня, сосна у ворот.

Рдеют лесные поляны брусникой,

Сыплется злато с печальных берёз.

Небо наполнено гомоном, кликом, —

Птицы прощаются — горько до слёз.