Николай РОДИОНОВ Виртуальная осень

***

Исчезли неожиданно стрижи,

Прошло уже не менее недели

С тех пор как я не вижу их нигде, и...

И вот уж робкий листопад кружит.

Ещё сияло небо синевой,

Ни тучки, целый день палило солнце,

Жара томила, но небесный лоцман

Собрал стрижей и за собой увёл.

Увёл, и даже страшная жара,

Позволившая птицам незаметно

Исчезнуть, обмануть не в силах: лето

Закончилось, прошла его пора.

Какой же летний вечер без стрижей,

Мелькающих за окнами повсюду!

Их нет, и даже здравый мой рассудок

Простился с летом, меркнущим уже.

Ещё не осень, по календарю

Ещё пять дней у августа в запасе,

Но нет стрижей, и поиск мой напрасен,

Зря каждый день я за окно смотрю.

Прохлады ждал, но почему-то жаль

Прощаться с летом. Новое — не скоро

Придёт сюда, тесня весенний морок,

Давая волю солнцу и стрижам.

***

Как же тихо и как же красиво

Жизнь любовь свою провозгласила,

Вызвав душу из небытия.

На земле, что меня породила,

Жизнь моя — это дивное диво! —

Ликовала, любви не тая.

Мы нередко вставали с рассветом,

И не только зимой, даже летом:

Было боязно чудо проспать.

Мы с душой моей видели звёзды,

В час тяжёлый, сиротский и поздний

Нам являлись они неспроста.

Мы смотрели, делили печали

С этим миром, родным, изначальным,

Пролетали меж звёзд в никуда.

Возвращались потом ниоткуда

И смотрели на прежнее чудо —

Солнцем нам возвращенную даль.

Птахи, будто бы ноты с пюпитра,

Воздух, что синевою пропитан,

Наполняли звучаньем своим.

И звучаньем, и быстрым полётом…

Надо ж! чудо невидимый кто-то

Сделал для пониманья простым.

В ТЁМНЫХ СКАЛАХ

Хороши — и теплы, и светлы — вечера!

Бабье лето смущённо глядит и устало

Из-под тучи, что дымно красна и черна,

Из-за тёмных домов, что стоят словно скалы.

В этих скалах мы так же печально живём,

Как далёкие предки — пещерные люди.

Так же жить неуютно, темно, тяжело,

И борись не борись, а иного не будет.

Постоянство заметно и в смене времён

Года, осень, как прежде, — прощание с летом.

Бабье слабо, чуть слышно напомнит о нём,

И опять заблистает холодным рассветом.

И опять попытается алый закат

Возбудить полусонные чувства, но разум

Их задавит, поскольку не время искать

Летний зной, коли тонешь в грязи непролазной.

Но ещё сохраняется где-то внутри

Ощущение летнего яркого зноя.

И листва на деревьях вот так же горит,

И срывается ветром, и мчится за мною.

И мелькает, мелькает в усталых глазах,

Предо мною кружа увядающим вихрем.

Эх, махнуть бы рукой и вернуться назад,

В те деньки, что опали, погасли, затихли.

ПЕСОЧНЫЕ ЛЮДИ

Промчался телец с полонённой Европой

В какое-то время в какие-то дали.

За ним по следам, восхищаясь следами,

Торопятся толпы.

Куда и зачем? За иною судьбою?

Как в капле воды ни одной из молекул,

Так в вихре толпы не дано человеку

Самим стать собою.

Но вот и тельца измождённое тело

Упало, а было — как звёзды, как знамя.

Идущие следом, что делать, не знают.

Не знают, что делать.

Их ночь убаюкает, солнце разбудит

И будет калить золотистое темя,

И будут терять иллюзорное время

Песочные люди.

ВИРТУАЛЬНАЯ ОСЕНЬ

Я устал.

Организм мой изношен.

В нём волшебный кристалл

Помутнел и не светится больше.

Ни меня,

Ни других он не радует гранью.

И внутри нет огня,

И второму не быть выгоранью.

И кому,

И кому я такой интересен?

Для чего — я не понял и вряд ли пойму —

Жить душе, если всё же воскреснет?

Просто жить?

Просто так, заполняя пространство?

Миражи. Создаём миражи

И ведёмся на них, словно дети, бездумно и страстно.

Жизнь сама —

Не мираж ли, не сон ли, — не знаю.

Виртуальная осень, а далее — то ли зима,

То ли новая жизнь, внеземная?..

Вне Земли

Разве лучше? бывает ли лучше?

Нет уж, лучше б меня замели,

Вьюги наши, земные, как всех, вот таких же заблудших.

***

Поглядел на глубокие тени

В ярких выцветах от фонарей —

Ряд таких незабвенных мгновений

Вспыхнул в памяти тёмной моей!

Как тогда в моём сердце блуждало

Чувство первой тревожной любви!

И казалось, что вечности мало

В этом сне, что тенями увит.

И, конечно, твоими руками,

И губами, и телом твоим…

Мы стоим за годами, веками,

Но всё так же, обнявшись, стоим.

И не может ничто разлучить нас,

Рук моих от тебя оторвать.

И в глазах продолжает лучиться

Свет любви в миллион киловатт.

ОБРЕТАЯ ПОКОЙ

Обретая покой, выходя за пределы Вселенной,

Наблюдая за жизнью как будто бы издалека,

Я всё больше люблю позолоченный солнцем осенним

Свой приют на земле, берег озера и облака.

В тишине волны шума машин или буйного ветра,

Звон карниза оконного, струи дождя по стеклу —

Словно давние, добрые, вечные строки Завета.

Беззаветно люблю изначально любую строку.

Солнце мне из-за туч подмигнуло по-детски открыто,

Прошумела машина за тусклым сентябрьским окном,

Ну а я всё сижу и слежу, я здесь вместо арбитра.

Только вместо, но всё-таки в месте красивом таком.

И мне воля дана, пусть и в рамках Завета, на время

Небольшое, но хватит его, чтоб понять естество:

Если даже любовь к этим знакам судьбы суверенна,

Разлетится она в виде этих вот белых листов.

В виде этих стихов разлетится по белому свету,

Безрассудство арбитра вселенской природы храня.

Ну, а вдруг кто-то раньше меня вывел формулу эту,

Припадая к своим вот таким же надёжным корням!

Ладно, что уж там, много ли мало ль написано было,

А мне сердце велит, как же можно не слышать его!

Обретая покой, забываю, как жизнь меня била,

Помню то, что дарила, и то, что доселе живой.

ВОТ И ВСЁ

Вот и всё. И пришло это всё ниоткуда

И ушло в никуда. И зачем

Это всё, эта жизнь, это мрачное чудо,

Непонятное чудо, закончившееся ничем?

Вот и всё. То есть нет ничего, что когда-то

Волновало, цепляло и душу, и тело и вот —

Вот и всё. И каким-то далёким раскатом

Громыхнуло, и стихло, и больше нигде не живёт.

Не ищи, не зови, а забудь, и как можно скорее.

И скорее пойми, что тяжёлый наш мир невесом,

Как поленья, что в пламени ярком и жарком сгорели,

Как душа, что, заметив, безмолвно и горько кричит: «Вот и всё!»

Это всё не игра? Но тогда расскажите мне, что же.

Нахожу и теряю — и всё, и я снова — один.

Как я счастлив, как радуюсь встрече с любимой, а позже —

Ничего, кроме звёзд и холодных безжизненных льдин.

СОБОР

Я вновь выхожу на Соборную площадь,

Здесь всё заслоняет собой

Высокий, златыми крестами проросший,

В честь Матери Божьей собор.

Когда-то в таком же, на этом же месте

Горели, как будто в аду,

Мои православные предки, — в известном

Историкам чёрном году.

Весь город горел, но вернули ростовцы,

Взяв вместо секиры топор,

Красивых усадеб весёлую россыпь

И — новый Успенский собор.

Какие бы бури ему ни грозили,

Какой бы ни вспыхнул пожар,

Собор, что стоял у истоков России,

Вновь примет своих прихожан.

История многому нас научила,

И память жива, не умрёт:

Когда бы с какой ни вторгались к нам силой —

Соборность спасала народ.

***

Пробежал белый пёс, молодой и уверенный пёс,

Мокрый пёс и немножечко грязный.

Пробежал и внезапное чувство унёс

Грязный пёс, одинокий и праздный.

Почему он так мил, так загадочно мил для меня?

Почему вслед ему я смотрел так тревожно, печально?

Убежал — так и что? Он не друг мне и — не изменял,

А вот что-то в душе тонкой стрункой вослед прозвучало.

Молодой он ещё. Одинокий — в моих лишь глазах.

Сколько разных подруг у него, мне не ведомо вовсе.

Хоть сижу высоко над землёй, будто на небесах,

А не вижу почти ничего дальше, право же, носа.

Пробежал. Молодой и уверенный. В чём?

Был и я молодым, озорным… Или всё-таки не был?

Кем-то, видимо, я, как и мной этот пёс, уличён

В том, что слишком уверен в себе без оглядки на небо.

Ну и что! Жизнь дана для того, чтобы жить.

Чтобы славить её, эту жизнь, это небо и землю.

Как же славить её? Как лягушки, как псы, как стрижи —

Всею жизнью своей и любовью безудержной всею!