Дмитрий БЕЛИЧЕНКО Знакомство с автором

1. Расскажите, что стало причиной Вашего прихода в литературу? Какими были первые опыты?

Мой отец был поэтом. У него на столе всегда стояли в стакане остро отточенные карандаши и лежала стопка писчей бумаги. Он летящим почерком набрасывал строчки стихов и читал их друзьям. У отца собирались весёлые, шумные компании, где тоже читали стихи и беседовали о жизни. Поэтому с детства мне казалось вполне естественным, что я буду делать то же самое. Книжные полки от пола до потолка, запах табака, портрет Хемингуэя в свитере, жёлтое пятно настольной лампы, бумага, кохиноровские карандаши (я помню даже привкус этого карандаша) — моё будущее писательство казалось мне ключом к входу в этот мир.

Потом всё оказалось не так просто, как мне казалось вначале. Друг отца, писатель Юрий Александрович Тёшкин, объяснял мне, что нужно слушать людей, слушать разговоры. Наблюдать за миром. Я наблюдал, описывал, и всё выходило не то, всё не так… Мне сказали, что даже если не выходит — надо писать. Вот Алексей Толстой, — говорили мне, — каждый день писал по три страницы. И я пытался писать в день по три страницы. Когда разбирали вещи после смерти отчима, я нашел эти листки — смешные листочки, утыканные круглыми детскими буквами. Никогда не храните таких вещей. Не сохраняйте материнских открыток, распашонок своих детей из роддома, старых писем. От этого всего потом болит и рвётся сердце. Нельзя жить прошлым.

2. Кого можете назвать своими литературными учителями?

Мне очень помогал отец. Он читал каждый мой рассказ и разъяснял, что я сделал не так. Юрий Александрович Тёшкин также приложил руку к моему обучению. А в Литературном институте моим мастером был Александр Евсеевич Рекемчук. Он был прекрасным руководителем семинара, я очень благодарен ему.

3. В каких жанрах Вы пробовали себя?

Я старался писать короткие рассказы. Понимал: на что-то большое не хватит ни опыта, ни сил. Ещё всегда страдал от нехватки времени. Впрочем, именно эта нехватка и помогала собраться. Кроме того, у меня было несколько сказок и какие-то повести.

4. Как бы Вы могли обозначить сферу своих литературных интересов?

Всегда считал, что человек пишет, когда хочет разобраться в себе, в жизни вокруг себя или подвести какие-то жизненные итоги. А вообще, вокруг нас ежеминутно, ежесекундно происходит столько трагедий, комедий, драм, что достаточно просто записывать.

5. Какого автора, на Ваш взгляд, следует изъять из школьной программы, а какого — включить в нее?

Как действующий учитель литературы, считаю, что нужно изъять «Темные аллеи» Бунина, оставив «Антоновские яблоки» и «Косцы». Мне часто задают вопросы по рассказам из «Темных аллей». Мол, зачем нам чужие измены? Значительно сократил бы Маяковского, а на освободившееся место поставил бы Николая Тихонова с его «Огонь, верёвка, пуля и топор», «Балладой о синем пакете» и «Балладой о гвоздях». Включил бы «Голубые города» Алексея Толстого и его же «Петра Первого». Взамен убрал бы «Доктора Живаго». Много проблем доставляет «Тихий Дон», но с ним ничего не сделаешь… Этот список можно продолжать. С большим удовольствием включил бы из зарубежной литературы «Шум и ярость» и «Осквернителя праха» Уильяма Фолкнера, «Дом в тысячу этажей» Яна Ваисса, «О наблюдении наблюдающих за наблюдателем» Дюрренматта, «Улав, сын Аудуна из Хествикена» Сигрид Унсет, «Американскую трагедию» Теодора Драйзера. Этот список можно продолжать.

6. Есть ли такой писатель, к творчеству которого Ваше отношение изменилось с годами кардинальным образом?

Есть. Это Фёдор Михайлович Достоевский. Гениальный писатель. Перечитывая, понимаю больше. Из поэтов — Ахматова, Гумилёв, Блок.

7. Каковы Ваши предпочтения в других видах искусства (кино, музыка, живопись…)?

Как все мальчики, люблю кино про войну. Малый джентльменский набор: «Двадцать дней без войны» Германа, «Торпедоносцы» Арановича, «Война» Балабанова. Из перестроечных фильмов, по-моему, абсолютно гениально «Окно в Париж». В музыке я, к сожалению, дилетант. Из художников мне ближе всего передвижники — это мои помощники на уроках истории.

8. Вы считаете литературу хобби или делом своей жизни?

Мне кажется, дело твоей жизни — это такое дело, которым ты приносишь наибольшую пользу. Пока для меня это попытки преподавать литературу в школе. Занятие то еще… Если что-то и записываю, то это картинки с натуры. Можно сказать — обобщённый крик души.

9. Что считаете непременным условием настоящего творчества?

Искренность.

10. Что кажется Вам неприемлемым в художественном творчестве?

Внутреннее позёрство.

11. Расскажите читателям «Паруса» какой-нибудь эпизод своей творческой биографии, который можно назвать значительным или о котором никто не знает.

У меня не такая богатая творческая биография, чтобы искать в ней значительные моменты. Могу только сказать по опыту, что лучшее произведение — то, которое ты пишешь в самый последний момент, когда над тобой уже стоит редактор.

12. Каким Вам видится идеальный литературный критик?

Лучший критик — находящий в твоём творчестве такие смыслы, о которых ты даже и не подозревал.

13. Каким Вам видится будущее русской литературы?

Я надеюсь, что оно будет.

14. Есть ли у Вас рекомендации для студентов-филологов?

Больше читать классическую литературу.

15. Каковы Ваши пожелания читателям «Паруса»?

Как можно чего-то желать читателям? Могу только попросить их оставаться читателями. Потому что будущее — за читателями, а не за потребителями; я думаю, это уже очевидно.