Леонид СОВЕТНИКОВ Вдруг сорвётся, как яблоко, слово

***

Какой мечты, скажите, ради

Мне снова юность дарит сны

И сосны в утренней прохладе

Так безнадёжно зелены?

Какой любви, скажите, ради

Дрожит приречный ветерок,

Волна сонливо берег гладит

И догорает костерок?

Не время — вечность проструилась

Меж этим берегом и тем,

Но тень её как сон, как милость

Крадётся мимо дачных стен.

Вот скоро луч из-за пригорка

Пробрызнет струйками огня,

Разбудит тишину моторка

И в прошлый век умчит меня.

***

Остаться, не деля ни с кем

Обветренность — от сна до света —

Волны на сглаженном песке,

Песка над зыбкостью сюжета.

Под судорожность форм и сил

Блуждать, застылости не чая,

В скопленье скошенных лесин,

В молчанье хищном молочая.

Шевелит ветер волн валки,

Залив — что поле на рассвете;

Бесформенность сырой тоски

Сродни волненью… междометий.

***

Где замысел воли утрачен

И свет не воздался сторицей,

Кочует кораблик удачи

По тёмным морям небылицей.

Кто замкнут в пространстве — отведал

Ковчежной закупорки мыслей:

Как тонут в беспамятствах бреда,

В напрасных томлениях киснут.

На стенку волна налезает,

И нет в целом мире причала,

Лишь сердце наверное знает:

Ничто не начнётся сначала,

И срок подойдёт захлебнуться

Спокойствием… Но не затем ли

И муки, чтоб к ним не вернуться,

И сны, чтоб отыскивать земли?

***

Мы всё не обретём никак земли своей,

А небеса темны, как на порядок ниже,

И сколько ни кружи, ни бодрствуй, ни совей,

Но падаешь с небес, чтоб возвратиться к ним же.

А на земле зима, дороги замело,

И Пенелопа ткёт — и всё бела основа.

Пространство велико иль время так мало,

Но… распускать с канвы — как бредить, слово в слово.

***

…Тени в пламя сбегут голубое.

И.А.

Тень

(бредя по берегу с Учеником)

Усну, а и во сне не спится.

Всё — полнолунья б дожидаться.

Разбилась жизнь, как черепица,

И ни обола — чтоб напиться,

И ни сраженья — чтоб не сдаться.

Ученик

(с надеждой в голосе)

А помнишь, так же ночь молчала

Под аркой золотых ветвей

И Эвридику у причала

Ласкал не ветрено Орфей?

Тень

(вполне равнодушно)

Не верь, что тени теней слышат

И что друг друга узнают,

В подполье памяти лишь мыши

Железо времени жуют.

Тебя твоя заводит память

В тростник, которого уж нет;

Искать, задумывать, шаманить —

Тебе. Сегодня ты поэт.

Ученик

(смущенный)

Ты пел — и по морям летело,

Смолкал — и души наизнанку!

Тень

(вдруг оживившись)

Нет, песня пелась как хотела

Затем, что добивалась тела,

Как голытьбы — игра в орлянку!

Ученик

(смущаясь ещё сильнее)

Всё любишь?

Тень

(усмехнувшись, с намёком)

Так не сводят с нею,

А то сольёмся вместе — и…

(отворачиваясь)

Прости, с рассветом я бледнею.

Прости.

ШЕЛЕСТ

Дышим разлукой, бродим по роще,

Шелест в прозрачной грусти полощем,

Будто не листья — мы покидаем

Небо с зарёю, Китеж с Китаем.

Слышится шелест в призрачном мире:

Пушкин — о чести, честь — о мундире;

Гамлет — о мести, месть — о Лаэрте…

Тонущий шелест жизни и смерти.

***

Памяти поэта Константина Васильева

В захолустье, где вечность сурова:

Кто услышит? дыши, не дыши —

Вдруг сорвётся, как яблоко, слово,

Жизни тяжесть снимая с души.

Ах, какая великая зрелость —

В Спасов день умереть на земле!

Где лишь словом крещёному — пелось,

Сладко пелось в бесчувственной мгле.

ОСЕНЬ. ИЗ Р.-М. РИЛЬКЕ

Время твоё, госпожа, настало:

Тени на солнечные часы

Лета большого легли устало,

Ветер в полях испил росы.

Зреет плодов последних сила —

Только два южных дня дано,

Дабы вся сладость перебродила

В памяти терпкое вино.

Чтоб, по аллеям скитаясь волглым,

Длинные письма писать потом…

Кто одинок — одинок надолго,

Кто не успел — не построит дом.

ИЗ Х. БЁРЛИ

Слово верное предвещает

Счастье бурное, но недолго

Упоением насыщает

И пьянит, не сбивая с толка.

Так лисе, что под снегом ловко

Добывает еду, не голубь

Достаётся, а мышь-полёвка,

Лишь на миг заглушая голод.

***

Догорел закат, лишь синий пепел тлеет

Золотыми искрами глубин.

Будто говорит: хоть сердце леденеет,

До последних проблесков люби.

Очертанья дня всё меньше различает

Взгляд, как будто протекли века.

Кончились ветра — трепещут крылья чаек.

Выпал снег, но тают облака.

Выпал снег. Вновь станет заступом лопата.

Спи без снов, несчастная страна.

Это в смерти смерть совсем не виновата,

Это в жизни жизнь не создана.

***

Какою скромностью изранено,

Как взгляд смиренностью мозолит

Твоё уставленное на небо

Житьё, затворник поневоле.

Как будто зимы проваланданы

По иллюзорностям невнятным.

Курятся утешений ладаны,

Стыда ещё рассветны пятна, —

А мысль уж рабская подброшена,

Как будто кто-то приглашает

Взглянуть из клетки по-хорошему

На чахлость городских лужаек.

Мол, мир — такой же призрак узника,

Что впору вместе разреветься,

А дождь — родная сердцу музыка

И с ней найдёшь единоверца.

***

Маме

И намекают: времени не будет

В том мире, где придётся снова жить.

Но как себя представить в этой груде

Времён, каких нам вместе не сложить?

И объявляют: будете как дети

Бесполые — без возраста, без дат.

Но как себе представить толпы эти

Зевак, что чувств ничьих не бередят?

Прочитано, что жизнь — лишь «сон Адама»,

А мы — песчинки в этом страшном сне.

Развеется — и вот… Но я упрямо

Держусь за сон, который дорог мне.

Зачем он снится, если нет причины

Стареть и плакать, верить и страдать,

Чтоб с самого рожденья до кончины

Всё-всё, как есть, бессоннице предать?

И вот ещё одной песчинки муки

Становятся безжизненной мольбой,

Едва держась за белый снег, за руки,

Ныряющие в отсвет голубой.