Parus

К читателю

Приветствуем тебя, дорогой читатель! Русский литературный журнал «Парус» приглашает любителей отечественной словесности на свои электронные страницы.  

Академичность, органично сочетающаяся с очарованием художественного слова, — наша особенность и сознательная установка. «Парус», как видно из названия, — журнал поэтический, его редакторы — поэты по призванию и сфере деятельности, поэты жизни и русского слова, живущие в разных уголках России: в Москве, Ярославле, Армавире. Статус издания как «учёно-литературного» (И. С. Аксаков) определяет то, что среди авторов и редколлегии есть представители университетской среды, даже определённой — южно-русской — литературоведческой школы. 

Рубрики «Паруса» призваны отразить в живых лицах текущий литературный процесс: поэзию и прозу, историю литературы, критику, встречи журнала с разными культурными деятелями, диалог с читателем. В наши планы входят поиск и поддержка новых талантливых прозаиков и поэтов, критиков и литературоведов, историков и философов. Считаем, что формы и способы донесения «положительно прекрасного» содержания могут быть разными, но не приемлем формализм, антиэстетику и духовно-нравственный «плюрализм». В основе нашего подхода к художественному слову заложена ориентация на классический образец — его продолжение и отражение в современности. 

Мнение редакции не всегда совпадает с мнениями авторов.

Русский литературный журнал Парус

Людмила ИВАНОВА. Александр Вампилов и пушкинская литературная традиция.

Сегодня не так много имен, которые бы напрямую соотносились с русской классической традицией. Вампилов — одно из них. И, может быть, наипервейшее. Большую роль в становлении художника сыграло, как известно, его трепетное отношение к чтению. Филолог по образованию, он профессионально ориентировался в мировой и отечественной литературе. Приоритетными для будущего писателя были имена Пушкина и Гоголя, Достоевского, Чехова.

Владимир КРИТСКИЙ. Свет в окошке нетленный.

 

***

 

Печалью сквозною

Пропитана тишь.

По полдню, по зною

Уже не грустишь.

 

Осеннее благо —

Где лента ручья.

И песня, и влага —

Чужая, ничья.

 

 

ОСИННИК

 

Уже осинники голы́...

Идя, задумавшись, по лесу,

Я вдруг увидел сквозь стволы

Пожара красную завесу.

 

На миг всего!.. И так же вдруг

Я весь расцвел, как именинник.

Сменился радостью испуг:

Марина СТРУКОВА. Отечество мечты.

***

 

Я выхожу из-под контроля

идей, законов и знамён,

орла, звезды на красном поле

и исторических имен.

Я выхожу из-под контроля

вельможной лжи и звонких фраз,

творцов чужой беды и боли

и узурпаторов на час.

Моя великая Держава

с непредсказуемой судьбой,

лишь ты одна имеешь право

на жизнь мою, на голос мой.

Не дам щепотку русской соли

за мёд чужих бездонных рек...

Я выхожу из-под контроля,

монеты втаптывая в снег.

Мне нужен свет, да запах хлеба,

Галина РУДАКОВА. Всё начнётся с дороги.

КОЛОКОЛЕНКА

 

По осенней поре

навещаю места эти дивные.

Отзвучало здесь детство,

как заигрыш жизни, судьбы.

Здесь родители наши

гуляли с тальянкой да с ливенкой,

а теперь и жилой

ни одной не осталось избы.

Вот стою и смотрю,

и ничто не нарушит безмолвие,

только сердце стучит,

да глухое волненье в груди.

А из прошлого вдруг

колоколенка выплывет звонная —

и сквозь дымку времён

развиднеется там, впереди...

 

На высоком угоре,

Михаил БЫЛЫХ. Стихотворения.

Стихотворения

***
Я кустарь-одиночка,
Без нужды, навсегда.
Строчка лепится к строчке,
А к годам лишь года.
 
Я давно бы забросил
Это все ремесло,
Но небесная просинь
Мне легла под крыло.
 
Дни и версты листая
И крича вразнобой,
Журавлиная стая
Позвала за собой.
 
Порыдаем, мол, вместе
На осенний очес —
Туча туч в поднебесье
Неисплаканных слез.
 
Я прибился бы, птицы,
К вашей жали веков,
Но достало синицы

Надежда БАБЕНКО. Жанровые особенности исповеди в рассказе Б. К. Зайцева «Грех».

Рассказ «Грех» (1913), по признанию Б. К. Зайцева, занимает важное место в его раннем творчестве. Весной 1913 года он писал редактору В. С. Миролюбову: «Пишу “Грех” усиленно, но конец дается почему-то нелегко (…) Не сердитесь на меня, что опоздал, я пишу третий вариант конца, и только, кажется, нынче напал на правильный тон». Другу своему Н. А. Новикову Б. К. Зайцев также описывал свою работу: «Я отправил туда рассказ “Грех”, который отнял у меня почти весь май и много душевного напряжения»

Страницы