Parus

Сельцо Михайловское, укрытое мутно-молочной пеленой, ещё пребывало в утренней дрёме. Туман клочьями осел на кронах деревьев, а также на кустах сирени и жасмина, окружавших господский дом. На чьём-то крестьянском подворье громко прокукарекал петух, и тут же стали подавать голоса его немногочисленные сородичи. Из-за ближайшего холма робко выскользнул первый солнечный луч, заискрившись в водах двух прудов, в петляющей вдоль изумрудных лугов речки Сороть и обращённых на восток окнах домов.

Давно не читаю фантастику, тем более не имею представления о современных таких произведениях и направлениях. Но в детстве увлекался ею, записывался в районной библиотеке в очередь на Жюля Верна, Герберта Уэлса, Александра Беляева — это был «классический» набор увлекательного несоветского чтения для того возраста. Ему на смену пришла советская космическая фантастика. Наверное, она у меня в то время выполняла функцию философии?

Ранним февральским утром, ещё до свету, всё вокруг качнулось, подалось в сторону, стало другим…Едва слышно, глухо бухнули буфера вагонов. Поезд остановился. Я открыл глаза. Глянул на часы — пять утра. По времени, значит, остановка в Ростове. И верно — всё стало другим. Когда поздним вечером садился в вагон, за окном видно было знакомое здание вокзала, маневрухи на путях посвистывали как-то беззаботно, по-домашнему.

Представления о природе человека (философская антропология) определяют, что нужно и не нужно делать в жизни, какие цели стоит ставить и какие методы для их достижения стоит применять. Христианская антропология — учение о целостном человеке, для которого тело и душа одинаково важны.

Рассмотрим общие черты и различия, а также эволюцию центральных образов в художественном мире писателя, особенно уделяя внимание первому («Приют грёз») и последнему («Тени в раю») романам, а также соотношению образов с их возможными прототипами в реальной жизни.